Человек, предложивший покаяться

Доктору исторических наук, профессору, организатору Марийского «Мемориала», первому исследователю темы политических репрессий в республике Ксенофонту Санукову исполняется 5 февраля 85 лет. «Idel.Реалии» рассказывают об ученом, восстанавливавшем историческую правду о советском прошлом и точно зафиксировавшем момент, когда и почему государство решило забыть неприятные страницы истории, отказаться от общенационального покаяния — идеи, витавшей в конце 1980-х.

«Раньше у меня была надежда, что Россия может стать демократической страной, правовым государством»

В 2009 году, в интервью изданию Преображенского содружества малых православных братств завкафедрой региональной истории Марийского госуниверситета Ксенофонт Сануков рассказал, что занялся темой репрессий, возможно невольно, в 1958 году. Тогда он заканчивал Марийский пединститут, был год 40-летия комсомола. Преподаватель предложил ему поучаствовать в конкурсе на лучшую студенческую работу по теме “Комсомол — активный помощник партии в коллективизации сельского хозяйства”.

«Поскольку такая тема связана с работой в партийном архиве, меня туда допустили, — рассказывал ученый журналистам издания.— Только взяли расписку, что я ничего не буду лишнего выписывать, а если что узнаю, никому не буду рассказывать. Все это я, конечно, пообещал. Но столько попадалось материала, что я через несколько дней все-таки стал в нагрудный карман брать листочки и кое-что выписывать, не в общую тетрадь, что сургучом пропечатана, а на эти листочки. Когда наступила перестройка, у меня уже кое-что было, поэтому я первый начал это публиковать, и другие журналисты подключились. Я работал как историк, и, может быть, даже больше как журналист — журналистика шла впереди в этих вопросах, историков почему-то, кроме меня, никого не удалось привлечь. Когда раскрыли Куропаты (лесное урочище на окраине Минска; место массовых захоронений расстрелянных в 1930-1940-е годы), сразу после этого дети репрессированных поставили задачу найти марийские Куропаты . Сейчас предположительно известно около пятидесяти мест, но раскопки сделали пока только на Мендурском кладбище (участок леса на окраине Йошкар-Олы; место массового захоронения расстрелянных в 1937 году). Мендурское кладбище мы исследовали с Владимиром Михайловичем Янтемиром (одним из инициаторов создания марийского «Мемориала», организации Мендурского мемориального кладбища, председателем Марийской ассоциации жертв политических репрессий; Янтермир скончался в ноябре 2016 года). Однажды, когда вернулись из леса, у меня дома зазвонил телефон, я взял трубку: «Товарищ Сануков? Вот ты ходишь сейчас по лесу, ищешь, где враги народа 1937 года закопаны. Пройдет сколько-то лет, другие будут искать, где ты будешь зарыт», — и положили трубку…».

В других интервью, местным, марийским изданиям, за десять лет до этого интервью историк говорил (в конце 1990-х он серьезно заболел): «Если ничего до конца своей жизни не успею написать, то буду считать, что я свой главный долг — гражданский, человеческий, выполнил. И насчет кладбища, и особенно — насчет книги”. Он имел ввиду издание в Марий Эл «Книги памяти», в которую включены имена около 12 тысяч расстрелянных жителей марийского края. Ксенофонт Сануков вспоминал, что «все это пришлось через сердце пропустить». С 2003 года он перенес пять инфарктов.

Ученый размышлял, почему трагедия 1930-х «не отозвалась». Так произошло, по его оценке, и с стране, и в Марий Эл. Он неизменно приходил к выводу, что отчасти так получилось, поскольку не было государственного покаяния, «а значит — мы ни при чем»: «Подумаешь — полтора, или сколько там, миллиона расстреляли, зато создали сверхдержаву… На крови и костях создали, и этим гордимся!». По мнению Санукова, документ об осуждении сталинизма должен был быть издан государственными институтами: Федеральным собранием и Государственной думой:

«Вот Вы говорите, что есть трудности с пониманием слова «покаяние». Действительно трудно, потому что говорят: «А я-то при чем? Почему я должен покаяться? Не я же расстреливал! Меня еще в живых тогда не было». А я говорю: «Зато мы считаемся наследниками тех людей! Еще Ельцин объявил о том, что мы — правопреемники Советского Союза. Раз правопреемники, значит, мы должны нести ответственность за то, что происходило в Советском Союзе. Я так понимаю, как историк, как человек, в конце концов. Так что разговор этот очень тяжелый…».

Историк рассказал об изменившемся отношении государства к работе исследователей еще одиннадцать лет назад: стали запрещать. Он предположил, почему: «Раньше у меня была надежда, что Россия может стать демократической страной, правовым государством. Сейчас у меня эти надежды кончились, в том числе и исходя из вот этого отношения к теме репрессий. Те документы, которые раньше, лет 15 тому назад, мне давали — их уже не дают! Хотя законы, которые тогда были приняты, никто не отменял. Зато действуют ведомственные инструкции. Раньше нам давали даже повагонные списки: в какой вагон сколько людей запихивали и отправляли в лагерь, а сейчас говорят: «Нет у нас таких документов». Пришли указания никому это не давать: ни журналистам, ни историкам. Мне кажется, с двух сторон на эту тему обрушилась стена непроницаемости: с одной стороны — общественная глухота большинства населения, а с другой стороны — государственное давление».

Тема «большого голода»

В 1921-22 годах из-за последствий гражданской войны, засухи и введенной советской властью продразверстки в 35 губерниях страны был голод. Его жертвами стали около 5 миллионов человек. Одним из наиболее пострадавших от голода субрегионов стало Поволжье. Голодали и в Марийском крае.

В 2000 году журнал «Полемика» опубликовал исследование Ксенофонта Санукова «Голод 1921-1922 годов в Марийской автономной области и американская помощь». Ученый рассказал, что стремился рассмотреть с позиций объективизма три чрезвычайно искаженных в литературе советского времени вопроса. Они касались причин голода, замалчивавшейся относившейся к периоду голода телеграмме руководителя Советского государства Владимира Ленина, а особенно — темы американской помощи голодающим.

Историк обратил внимание, что если в 1920-ые годы в отчетах и аналитических исследованиях темы голода среди основных причин указывалась продразверстка (обеспечение заготовок продовольствия за счет обложения крестьян налогом в виде зерновых или других продуктов питания), то с начала 1930-х официально стали упоминать только неблагоприятные погодные условия зимы и весны 1921 года. Об американской гуманитарной помощи в 1930-е тоже писали примерно так: «Заграничные «благотворители», возглавляемые душителями пролетариата, одновременно с протянутой коркой хлеба голодным стремились покорить Советскую республику и восстановить капиталистический строй».

Ситуацию с голодом в Марийском крае усугубила административная реформа, связанная с образованием Марийской автономной области, полагает историк. Дело в том, что в июне 1920 в связи с образованием Татарской АССР была расформирована Казанская губерния. Большая часть нынешней Марий Эл, входившая в эту губернию, была передана Вятской и Нижегородской губерниям. В ноябре 1920 ВЦИК и Совнарком издали декрет о передаче новых территорий населенных марийцами (а также части входивших в эти губернии уездов) Марийской автономной области. Она была образована в начале ноября 1920 года.

«В связи с этим вятские и нижегородские руководящие органы, всячески затягивая передачу этих территорий, старались оттуда собрать как можно больше продовольствия, наложив на них повышенную разверстку. Например, на втором же заседании Ревкома 15 января 1921 года выяснилось, что Краснококшайский уезд в 1919 году, ценой обнищания основной массы населения, выдал государству 171 тысячу пудов (один пуд равен 16 кг), а Вятский губпродком, зная, что в губернию этот уезд включен только временно, наложил на 1920-1921 годы (отсчет хозяйственнного года тогда начинался с 1 октября) задание в объеме 250 тысяч пудов, и направил вооруженные команды, которые за последние месяцы 1920 года выколотили из населения 190 тысяч пудов. В январе нужно было полностью выполнить задание, но взять уже было нечего. В отчете Ревкома отмечалось: «Задание в 1,5 раза большее, чем в прошлом году, Вятским губпродкомом было определено без всяких данных ни о площади посева, ни о средней урожайности, ни о количестве населения, ни о количестве скота…», — ссылается Сануков на изданный в 1922 году сборник «Голод в МАО».

Марийский историк обнаружил подписанный в феврале 1921 года Владимиром Лениным (его должность значится как «предтрудобороны») документ, предписывающий Марревкому немедленно направить 185 тысяч пудов хлеба для Костромской губернии. Промедление в исполнении этой директивы грозило судом революционного трибунала председателю Марийского реввоенкома. Эту должность занимал Иван Петров. По данным историка, он срочно выехал в Москву. «По имеющимся в нашем распоряжении документам мы не можем сказать, как он доказывал свою правоту, с кем встречался в столице (во всяком случае, нет сведений, что он был у самого Ленина). Но результат известен: Петров не был тогда расстрелян, вывоз продовольствия из МАО был прекращен», — пишет Ксенофонт Сануков.

Историк процитировал отрывки, рассказывающие страшную правду о голоде 1921-22 годов из долгое время засекреченного сборника «Голод в МАО»:

«В селе Шор-Уньжа из 162 лошадей осталось только 30. Съедены все собаки, кошки, собирают падаль и с аппетитом съедают. Целыми толпами крестьяне приводят детей в волостной исполком и оставляют там, говоря:“Кормите!”. Члены РКП(б) часто встречают угрозы от населения, что если оно не будет удовлетворено продовольствием, то их будут убивать и съедать. Были случаи разрывания и съедания мертвых. Тут же имеются даже сообщения о случаях каннибализма».

Деятельность на территории Марийской автономной области Американской Администрации Помощи (АРА) началась с января 1922 года. «Периодическая печать того времени не раз подчеркивала большую помощь АРА, — отмечает историк. — Так, в газете «Йошкар Кече» 22 января 1922 г. было опубликовано сообщение о том, что “АРА обещала поставлять в МАО 140 тысяч пайков каждый день”. В другом номере, от 2 февраля, наряду с сообщением о первых поступлениях помощи, адресованной детям, выражалась благодарность АРА от имени марийского народа за оказанную помощь: «Первое и самое большое спасибо пусть будет американцам». Газета на марийском языке сообщала обнадеживающие сведения: «Америка перечислила России 40 миллионов долларов золотом, что в переводе на российские денежные знаки составляет более 4000 миллиардов рублей. А также из Нью–Йорка в Россию направляются два корабля, на борту которых содержится 2500000 пудов кукурузной муки, а вслед за ними выходят еще три». 8 марта в газете сообщалось о прибытии в МАО «первых пайков для голодающих взрослых».

С этого времени в ряде районов Марийского края появились бесплатные столовые, прозванные «американскими». Историк привел воспоминания жительницы Йошкар-Олы по фамилии Полубарьева, посещавшей маленькой девочкой одну из двух открытых тогда в Краснококшайске “американских столовых”:

«По постановлению правительства из церквей изымались серебряные и золотые ценности, на что в США покупали продукты питания голодающим детям, организовывали детские столовые АРА. Дети приносили с собой небольшие эмалированные блюдца и кружки, им наливали горячее какао, рисовую кашу на молоке и молочную лапшу и давали по кусочку хлеба из кукурузной муки. Для питания в этой столовой отбирались очень слабые и больные дети». Всего в таких столовых во время голода питалась 121 тысяча жителей Марийской автономной области. Ее население тогда составляло 350 тысяч человек. Считается, что американская помощь спасла жизни от нескольких десятков до 100 тысяч жителей Марийского края.

Уничтожили «националистов» — получили комплекс национальной неполноценности

В 2000 Марийское книжное издательство выпустило отдельными книгами несколько биографических очерков Санукова о репрессированных в 1930-е годы представителях марийской интеллигенции — национальной элите: Сергее Чавайне, Иване Петрове, Йыване Кырле, Владимире Мухине, Никоне Игнатьеве, Александре Григорьеве. Одно из исследований ученого рассказывает о борьбе с «буржуазным национализмом» в 1930-х годах на примере Марийской республики:

«Если в крупных центрах погром осуществлялся в первую очередь в отношении научно-технической интеллигенции, то в таких регионах, как Марийская автономная область, за неимением научно-технических кадров, объектом нападок стала гуманитарная интеллигенция. В смысле этнического развития народов это имело наибольшее значение, потому что именно с деятельностью этой социальной группы были связаны перспективы национального возрождения, сохранения и совершенствования языка, национальной формы культуры, традиций, развития печати, школьного образования на родном языке, подготовки национальных кадров».

Наиболее распространенными были обвинения в заговоре с целью ликвидировать советский социалистический строй в Марийской республике в союзе с финскими буржуазными кругами. Целью, по мнению следствия было создание финно-угорской республики, федерации. Подобные дела разрабатывались с 1931 года. Поводом для их начала были поездки марийских ученых, писателей, деятелей культуры в Финляндию, «буржуазное» прошлое.

«Интересно, что московский партийный работник, проверявший тогда область, увидел национализм в таких названиях колхозов, как «Мари-Патыр» (Марийский богатырь), «Мари-Куат» (Марийская мощь), «Мари-Вий» (Марийская сила), «Мари-Ушем» (Марийский Союз или Союз марийцев)», — упоминает Ксенофонт Сануков.

Он пишет, что весной 1937 года, когда началась новая волна массовых арестов, «практически вся марийская интеллигенция оказалась в подвалах НКВД (специальных помещений не хватало, поэтому для этих целей отобрали и приспособили несколько производственных зданий с подвалами, склады и картофелехранилище)». В 1937 перестал существовать союз марийских писателей, «были изъяты сотни «вредителей» — работников промышленности, строительства и сельского хозяйства, якобы являвшиеся членами широко разветвленной подпольной организации».

Ученый поделился своим предположением о числе репрессированных. Он считал (и считает), что из 588 тысяч жителей Марийской республики могли быть расстреляны около 15 тысяч человек:

«Размеры трагедии, постигшей Марийскую республику, марийский народ в 30-е годы, и ее последствия трудно осознать и оценить. За многовековую историю народа это был второй великий катаклизм. Первый произошел во второй половине ХVI столетия, когда во время московского завоевания была уничтожена по меньшей мере половина народа, в первую очередь — «лучшие люди» (по выражению русской летописи), т.е. феодализировавшаяся родо-племенная верхушка и другие активные участники национально-освободительной войны. А остались те, которые покорились и воспроизводили поколение за поколением население с колонизированным сознанием.

С начала ХХ века в народной психологии наступил определенный перелом: появилась небольшая группа национально мыслящей демократической интеллигенции, направившей свои усилия на пробуждение родного народа, его самосознания. И после 1917 года она продолжала культурно-просветительскую деятельность, воспользовавшись предоставленными для этого большевиками возможностями.

Теперь, в 30-е годы, произошел второй катаклизм, порушивший начавшееся было национальное возрождение народа. В республике, за полтора десятилетия добившейся немалых положительных результатов в становлении новой народной культуры, в формировании национальной интеллигенции, эти результаты национальной политики были подорваны, уничтожен цвет еще недостаточно этнически окрепшей народности, ее генофонд.

Культуре народа, его национальному самосознанию был нанесен такой удар, что последствия этого оказались необратимыми. Литература и искусство, в целом культура были отброшены далеко назад от достигнутых позиций и даже через полвека новому поколению интеллигенции не удалось вновь выйти на те рубежи.

Тысячи безвинно убиенных лучших сынов и дочерей небольшого по численности народа — это само по себе громадная потеря. Но страшным последствием кровавого погрома стало и другое. Именно с той поры, когда была истреблена молодая марийская интеллигенция, радевшая за родную культуру, родной язык и за это объявленная вражеской, страшным дамокловым мечом на долгие годы нависло над народом пугающее слово “национализм”. Страх и оцепенение от репрессий 30-х годов долго не проходили, да и до настоящего времени ощущаются. С уничтожением «националистов» в жизнь пришло совершенно новое поколение руководящих деятелей и «интеллигентов», не похожих на Ивана Петрова и Владимира Мухина, Сергея Чавайна и Тимофея Евсеева. Представители этой новой генерации — «интернационалисты», лишенные национального самосознания, за редким исключением утверждали себя в общественной жизни отречением от национальных интересов, пренебрежением к языку, культуре народа, из недр которого вышли, но принадлежности к которому стали стыдиться. Их усилиями в массовое сознание внедрен комплекс национальной неполноценности». Эту мысль уже неважно чувствующий себя историк повторил, вероятно во время одного из своих последних публичных выступлений — конференции ассоциации «Марийский мир – XXI век», прошедшей в марте 2016 года.

Видеосюжет ГТРК Марий Эл:

Ксенофонт Сануков — заслуженный деятель науки республики Марий Эл, доктор исторических наук, профессор, действительный член Российской Академии гуманитарных наук. В 1982-1986 годах возглавлял МарНИИЯЛИ им. В. Васильева. В 1986-1991 заведовал кафедрой истории КПСС Марийского политехнического института. Был одним из руководителей республиканских организаций «Демократическая платформа в КПСС» и «Демократическая Россия».

Председатель общества «Марий Эл — Венгрия», первый председатель Марийской организации общества «Мемориал» (1989-1996, 2000-2003). Сануков состоял в исполкоме Ассоциации финно-угорских народов России, был членом правления национальной общественной организации «Марий Ушем», возглавлял журнал «Финно-угроведение». Он автор более 1000 научных, популярных и публицистических работ. Ксенофонт Сануков был автором «Книги памяти жертв политических репрессий», в которой указаны имена 12 тысяч репрессированных жителей марийского края. Историк публиковал биографические очерки о репрессированных деятелях Марийской автономии, расстрелянной и погибшей в лагерях национальной культурной элите. Он разработал обновленную концепцию истории Марий Эл XX века. На ее основе сложилась его научная школа.

Сануков — почетный гражданин Йошкар-Олы и Горномарийского района, почетный профессор МарГУ. В 2005 году он был награжден Государственной премией республики Марий Эл. В 2006 — медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Дмитрий Любимов

Источник: Idel.Реалии