Сколько стоит России мир в Чечне?

Чечня живет исключительно на деньги федерального центра, причем немалые деньги. Если, скажем, на каждого жителя Республики Марий Эл в среднем приходится по 5 тысяч рублей в месяц, то на одного чеченца отмеряется… 48 тысяч!

В Чечне есть только один человек, который решает как жить и развиваться республике — это Рамзан Кадыров. Похоже, что от него зависит даже количество терактов, совершаемых здесь боевиками.

В Грозный я ехал со стороны дагестанского города Хасавюрт. Еще до границы образовалась небольшая пробка возле Герзельского моста. Банальщина — столкнулись два автомобиля, не поделив узкую дорогу, так как уступать разделительную полосу никто не хотел.

На пятисотом «мерсе» красовались чеченские номера, на дагестанской машине номеров уже не было — водитель вмиг скрутил их после столкновения. У чеченцев на номере были три буковки «к 000 ра». Наш водитель, заметив это, панически задергался: «Срочно уезжаем! Сейчас здесь такое начнется!».

Выяснилось, что «КРА» — это Кадыров Рамзан Ахматович! С такими номерами ездят только приближенные к чеченскому президенту люди, а это почти как опричники при Иване Грозном на Руси, которым лучше не попадаться под руку. Тем более, что рука-то горячая! И, уже миновав границу с Чечней, переехав из Верхнего Герзеля в Нижний Герзель, заметил, как на встречу несутся тонированные «мерсы» и «лексусы» — все с теми же магическими буквами на номерах «КРА». Похоже, что на границе назревала серьезная разборка из-за достаточно пустячного ДТП.

Дальше был Гудермес — ни за что бы не узнал, если бы не дорожный указатель. Вполне европейский город, с благоустроенными домами частного сектора, с очень и очень приличными новостройками высотками.

Я не узнавал Чечню, в которой не был уже восемь лет. Все, что виделось из окна автомобиля, казалось «потемкинскими деревнями» — красивым антуражем, но при ближнем рассмотрении все постройки оказывалось реальностью. Да и асфальтированная дорога заслуживала всяческих похвал — не хуже заграничного хайвея!

Тормознувший нашу машину (с дагестанскими номерами) чеченский гаишник был супер-политкорректен. Удостоверение «КП» оказало на него магическое действие: откозырял и пожелал счастливого пути. Аргун объехали объездной дорогой и въехали на территорию Грозного. Впереди была площадь «Минутка»…

Я помню это место по 1995 году. В августе 96-го здесь тоже был ад… Штурм Грозного во время второй чеченской войны запомнился руинами, трупами и непрерывной какофонией артиллерийской стрельбы.

Где-то неподалеку погибла тогда безызвестная мне Юля из Чебаркуля… Девятнадцатилетняя медсестра из 205-й мотострелковой бригады. Девчонка поползла перевязывать раненого снайпером солдата и сама попала в сектор обстрела. В оптику прицела чеченец видел, кто находится у него на мушке. Первой пулей он перебил ей ногу. Потом руку. И прицельно нанес еще две пробоины в теле — в правой и левой груди, точно в сосок… «Им никогда уже не наполниться материнским молоком, — заканчивался тот мой давний репортаж из Грозного. — Прости нас Юля из Чебаркуля…»

…А за окном авто ничего уже не напоминало о войне. Роскошные, красивые дома, воздушные мечети, зеленые скверы, освежающие фонтаны. Такое ощущение, что находишься где-нибудь в Дубае на стадии возрождения (лет двадцать назад) или в респектабельном европейском городе. Правда, я ни капли не преувеличиваю — нынешний Грозный кажется оазисом среди столиц всех соседних северокавказских республик. И это через десять лет после войны, которая, по сути, стерла Чечню с лица земли.

Остановившись в гостинице «Кавказ» — на параллельной с проспектом Путина улице Розы Люксембург, я пошел по местам «боевой славы» – там, где раньше были сплошные руины. Узнать что-либо было невозможно. Вот здесь мы, журналисты, прятались во дворе частного дома, чтобы не попасть под обстрел напряженного боя. Здесь российские солдаты вывезли из грозненского роддома, находившегося в эпицентре стрельбы несколько десятков женщин — уже родивших и еще только собирающихся. Здесь я просто лег на спину и отрешенно смотрел в небо на пролетающие трассеры и вздрагивая от близких разрывов снарядов…

Все изменилось — даже отдаленные от центра улочки чеченской столицы выхолощены до неузнаваемости. И ни одного намека на «дом сержанта Павлова», оставленного в Волгограде в том виде, когда там шли ожесточенные бои. Чисто, аккуратно благопристойно. Как это все можно было восстановить?

Ближе к вечеру вышел на проспект Путина, дошел до площади Кадырова. Много света, много рекламы — полное ощущение безопасности, которое укрепляли милиционеры на каждом перекрестке и многочисленные дети, катающиеся на велосипедах и роликовых коньках. И плакаты с буквами в человеческий рост: «Рамзан, спасибо за Грозный!». И портреты самого Рамзана Кадырова — улыбающегося с ленинским прищуром, доброго отца нации. Вернее, сына Ахмада, чей облик тоже многократно украшает чеченскую столицу.

Не поленился посчитать — в процентном отношении в уличной агитации безусловно лидирует Рамзан Кадыров, потом его отец Ахмад, потом Путин, потом Медведев (не успели переориентироваться с президентом России?) и на последнем месте — рекламные красотки на брендах европейских бутиков, которых здесь в избытке.

Кадырова здесь реально любят. Зашел поужинать в… суши-бар. Из-за любопытства — роллы и суши в Грозном уже не элемент экзотики. На удивление — вкусно и ничем не хуже, чем в Москве. Из меню в наличии было почти все, хотя я оказался единственным посетителем в этот час.

Оказалось, что хозяин заведения специально выписал повара-японца (скорее всего корейца), чтобы обучить чеченских женщин искусству восточной кулинарии. Индигриенты доставляются раз в неделю из Ростова-на-Дону в замороженном виде. Но, собственно, не в этом дело. Узнав, что их посетитель — журналист из Москвы, женщины дружно стали восхвалять… Рамзана Кадырова. Честно скажу — какой-либо фальши в их словах я не заметил. Чему даже немного удивился.

Старшая, Мадина, уверовав в силу журналистского слова, попросила: «Скажите Рамзану огромное спасибо за все, что он сделал для Грозного. Если он захочет — мы всегда примем его по высшему разряду. Всегда ждем его в гости!» Разуверивать женщин в том, что их слова дойдут до адресата не хотелось — пусть верят, что Рамзан о них узнает.

Самый осведомленный люд в любом городе — таксисты. Возле рынка, на стоянке, я вычислил наиболее общительного из них. Попросил просто покатать по городу, причем такса в 200 рублей по московским расстояниям могла обернуться и тысячей рублей. Иса долгое время жил в Тюмени, где у него осталась русская жена и ребенок (в Грозном у него официальная семья) и недолюбливает… чеченцев.

— В Росии жить проще, — не скрывает он. Здесь больше запретов и условностей. Но то что делает сейчас в республике Рамзан — очень позитивно. Стало больше порядка, жизнь стала спокойнее. Но, если честно, я хочу уехать в Россию, потому что здесь все может в любой момент измениться. Сам подумай, если все держится на одном человеке, то с его уходом наступят новые порядки. А это новая борьба, которая у нас решается с помощью оружия.

Нынешняя поездка в Грозный обернулась для меня двумя открытиями: количеством влитых в Чечню средств (сколько же украли, если столько построили?) и огромным влиянием Рамзана Кадырова, который получает все эти федеральные транши (за счет российских, надо полагать, налогоплательщиков, то есть нас с вами).

Как выяснилось, Чечня живет исключительно на деньги федерального центра, причем немалые деньги. Если, скажем, на каждого жителя Республики Марий Эл в среднем приходится по 5 тысяч рублей в месяц, то на одного чеченца отмеряется… 48 тысяч! Это не значит, что до каждого жителя дойдут такие деньги, — сумма ведь усредненная. Но если учесть, что согласно последней переписи в Чечне проживают 1 млн. 88 тысяч, и умножить их на 48 000 рэ, то выходит кругленький бюджетик в более чем 522 млрд. рублей! Не Абу-Даби, конечно, но тут хватит и на вороватых чиновников, и на строительство. А зарплаты у рядовых тружеников в Чечне сейчас 10 — 20 тысяч.

Насчет воровства. Вот лежит передо мной «Извещение о проведении запроса котировок» на строительство двух дворовых туалетов (2,5 х 2,3 х 2,2 м) в городе Гудермесе в поселке Мелиораторов. «Минимальная цена контракта: 499 900 рублей». Полмиллиона на два помещения типа сортир! Сколько же в Чечне стоит дом построить?

Ну, с деньгами все более-менее понятно — Чечне лучше платить откупные, чем класть там тысячами российских мальчишек. И если бы не бзик Ельцина в 1994 году с вводом войск, которого его советники напугали вероятностью восхождения во власть в Чечне Руслана Хазбулатова, с последующим возглавлением Совета Федерации, России пришлось бы сейчас платить чеченцам за лояльность гораздо меньше. (Считается, что чеченца можно либо уничтожить, либо купить!) А вот роль Кадырова-младшего в современной истории Чечни вызывает немало вопросов. А роль-то ему определена очень даже серьезная — и он это чувствует и ведет себя соответствующе. На грани дозволенного.

Маленький экскурс в историю — генерала советской армии Дудаева привезли в Чечню из Эстонии почти как Владимира Ленина (Ульянова) в блиндированном вагоне, дабы возглавить ставшую суверенной республику. Кланового авторитета у него явно не хватало — род Дудаевых был не в шибком авторитете. Его преемник Масхадов (полковник советской армии) тоже не входил в чеченскую элиту.

Ставленник Москвы Алханов (милиционер из Ростовской области) для Чечни был далеко не авторитетом. И тогда ставку сделали на Ахмада Кадырова — муфтия Чечни. Он реально мог претендовать на роль национального лидера, опять же-таки из-за своего статуса и родовых отношений. Трагическая смерть Ахмада вывела на первый план его сына — Рамзана, по сути — наследника. Власть просто свалилась в его руки. А Москва стала культивировать нового президента Чечни, отдав ему рычаги управления республикой взамен на лояльность и гарантию благонадежности.

— Кадыров реально сдерживает уровень преступности в Чечне, — рассказывают представители спецслужб. — Он очень жестко расправляется с вооруженными формированиями и действует практически карательными методами. Наверно, так и нужно поступать в такой ситуации.

Например, когда в минувшем июле смертник подорвался возле милицейской машины в центре Грозного возле концертного зала, который должен был посетить Рамзан Кадыров (тогда погиб один человек и несколько было ранено) за решеткой оказалось более сотни человек. Взяли всех косвенно причастных и даже просто подозреваемых.

Так приказал Рамзан! Очередной смертник уже крепко подумает о необходимости терактов.

Лично я, мягко говоря, не совсем уверен в правильности (и правомерности) действий чеченского президента. Но с другой стороны — он своей жесткой волей заставил вооруженное подполье считаться с собой. В Чечне, где считаются только с силой, это многое значит. Кадырова реально боятся. А по местным правилам — и уважают. Другое дело, что он стал практически диктатором в республике и порой под жернова трактуемого им правопорядка попадают и ни в чем не повинные люди — банально говоря — простые свидетели.

Но, как ни крути, терактов в Чечне гораздо меньше, чем в том же соседнем Дагестане или Ингушетии — любая банальная статистика подтвердит это. Боевики здесь существуют и активности своей не снижают, но их давят по всем направлениям. И — немаловажная деталь — нападения в Чечне происходят большей частью на российских военнослужащих.

На местных милиционеров дергаться — себе дороже. Опять же-таки в укомплектованных местными жителями силовых структурах много бывших участников НВФ, перешедших на службу Кадырову. Те же батальоны внутренних войск «Север» и «Юг» считаются личной гвардией чеченского президента. Ну что, свои со своими будут перестрелки устраивать?

Еще один нюанс — практически любое нападение боевиков на силовиков оборачивается для первых серьезными потерями. Победоносных реляций своим главарям они отправить не могут. Даже в нападении на Центорой (скорее это был политический акт — дернулись на село Кадырова!) боевиков сильно потрепали.

— Президент жестко контролирует ситуацию в республике, — говорит его пресс-секретарь интеллигентнейший Альви Каримов. — Но только по отношению к боевикам, а к мирным гражданам республики у Рамзана особое отношение и люди чувствуют это и верят ему во всем.

Каримов, несмотря на профессию журналиста, просто обязан по своей нынешней должности делать реверансы своему шефу. Впрочем и лукавить ему особо не приходится — надо отдать должное Рамзану Кадырову — за последние годы он превратил Чечню в процветающую республику. Пусть за наши деньги, пусть со своим исконным чеченским менталитетом, но он сумел поставить ситуацию под контроль. И те же мои спокойные прогулки по ночному Грозному (от центра и до окраин!) банальное тому подтверждение.

Ремарка — Чечня это Чечня. Это не Рязанская область и даже не Татарстан или Удмуртия, которые по своему менталитету гораздо ближе и миролюбивее к России. Надо четко понимать, что Чечня останется особым регионом, с которым проще дружить, чем враждовать. Чеченцы только-только начинают ценить плоды этой дружбы, вкушать плоды цивилизации, комфорта и благополучия. Внуки вчерашних боевиков уже не станут мечтать о жизни в лесу и войне с неверными — сегодня они учатся кататься на роликовых коньках по улицам, где нет мин и не опасаясь прилетевшего снаряда.

Я правда искренне порадовался за новую жизнь Грозного. Красивый город, мирная жизнь. Не хватает только павлинов и фразы «Что еще нужно человеку, чтобы достойно встретить старость?» Вот только что-то мешало уверовать в мир и спокойствие в Чечне. Может, старые воспоминания? Или отголоски войны, которые все-таки прорываются то в горных районах, то в самом Грозном?

ТЕМ ВРЕМЕНЕМ

Кадыров больше не президент

Недавно парламент Чечни переименовал должность первого лица республики.

Виктор СОКИРКО

Источник: Комсомольская правда