В поисках исчезнувшего народа (ФОТО)

С 5 по 12 июля мы приняли участие в необычной культурологической экспедиции под названием «По следам овсянок». Название имело двойное значение: целью экспедиции было как знакомство с природой северо-западных областей России, так и изучение следов культуры древнего народа меря, упомянутого в фильме Алексея Федорченко «Овсянки».

Экспедицию организовали некоммерческие учреждения «Фенно-Угриа» и «Looduse omnibuss» («Автобус природы») из Таллинна. Маршрут разработало Землячество Марий Эл в Москве и Московское общество мерянских краеведов «Metsa Kunta» (Лесная община). Неоценимую помощь в проведении экспедиции оказал этнограф и историк-архивист Сергей Михайлов, ставший гидом-проводником экспедиции.

Мерьямаа – загадка истории

История древнего финно-угорского народа меря, не так давно по историческим меркам населявшего огромную территорию современной Московской, Владимирской, Ярославской, Ивановской и Костромской областей, до сих пор остается предметом самых горячих обсуждений. Меря впервые упомянута в VI веке готским летописцем Иорданом как данник короля готов Германариха под названием мерен (merens). Позже о мере есть записи в «Повести временных лет». Последние упоминания о меря относятся к ярославским летописям 907 года и к труду Адама Бременского (1075 год). Но это еще не говорит о том, что меря перестали существовать во времена древней Руси. Ну не мог целый народ, обладающий развитым земледелием, ремеслами, языком и религией исчезнуть бесследно! Значит, следы культуры меря должны были остаться не только в мерянских названиях рек и городов, в изобилии разбросанных по северо-западу России, но и как минимум – в материалах археологических раскопок.

Поначалу от десятков предложений – где искать Мерьямаа (землю меря) – ареал экспедиции растянулся на немыслимые тысячи километров. После долгих обсуждений решено было следовать маршрутом Печоры – Изборск – Новгород – Тверь – Углич – село Мартыново – Ростов Великий – Переславль-Залесский – Кострома – Плес – Владимир – село Казанское. И, как оказалось, для первого знакомства с летописным народом этого было более чем достаточно!

Первые же остановки экспедиции принесли результаты: из-под слоев позднейших веков перед нами явственно проступила дославянская история севера Восточно-Европейской равнины.

Как мы узнали, Печоры и Изборск расположены на территориях, населенных финно-угорским народом сето. Ко времени строительства Псково-Печорского монастыря в XV веке псковская чудь (так называли сето) приняла православие, в то же время сохранив многие черты собственной древней традиционной религии, из-за чего их называли «полуверцами». Знаменитое Труворово городище (Трувор – брат Рюрика) в Изборске также расположено на древнем финно-угорском городище.

«Меря намеряла, да чудь начудила…»

Следующим пунктом экспедиции был Новгород – первый центр республиканского правления на Руси, впервые упомянутый в летописях под 859 г. И здесь мы нашли первое свидетельство о мере: обладающий наиболее мощным культурным слоем район города — Неревский – (за века совместного существования произошла характерная для славян взаимозамена «м» на «н»), прямо указывает на этноним мери. В названии одной из улиц Софийской стороны — Чудинцевой заключено упоминание еще народа финно-угорской группы — чуди. Да и сам знаменитый Софийский собор Новгорода построен, как выяснилось, на месте языческого капища.

Вообще, финно-угры активно проявляются в археологических материалах новгородских раскопок; шумящие привески достаточно часто встречаются в городских слоях. По мнению многих историков, финно-угорская племенная знать с самого начала входила в состав новгородской аристократии. В совокупности с пришедшими позже новгородскими словенами и кривичами, меря и чудь составила разноэтничную новгородскую федерацию, так называемые «300 золотых поясов», правивших из Новгорода окрестными землями и призвавших в свое время Рюрика.

Следующий пункт экспедиции – город Тверь. Его название в ранних летописях писалось как «Тъхвърь», что указывает на финно-угорские корни и схоже по звучанию с названием озера Тихвера (финское название Тihvera) в бывших Олонецком и Выборгском уездах. Впрочем, финно-угры живут здесь и по сей день – тверские карелы и члены тверской эстонской общины, радушно встретившие участников экспедиции.

Через Кашин и Калязин мы приехали в деревню Мартыново, к кацкарям – потомкам мерян, смешавшимися со славянами. Здесь есть свой этнографический музей, которым заведует удивительный человек, учитель, краевед и «главный кацкарь» Сергей Темняткин. Он и рассказал нам, что кацкари и поныне сохранили в своем обиходе мерянские слова и древние верования о злом духе Чугрее и Белой Корове, приносящей счастье, а на гербе Кацкой волости нарисован желтый солнечный круг – символ солнцепоклонников. Еще в прошлом веке в кацких деревнях по мерянскому обычаю мылись в печи!

Озера, реки и камни – свидетели истории

Ростов, расположенный на берегу озера Неро (Меря), встретил нас тягучим колокольным перезвоном. Тихий городок, центральные улицы которого выглядят нереальными, как декорации к фильму о царских временах. Так и ждешь, что вот сейчас из-за мощных стен Ростовского Кремля выкатит легкая пролетка с лихим кучером, а идущие навстречу ростовчанки обернутся дамами в кисейных платьях!

Неподалеку от Ростова расположено Сарское городище – столица меря, основанная в VI в. н.э. Развитые ремесла – кузнечные, ювелирные производства, обилие среди находок керамики и восточных монет говорит о том, что уже до прихода славян-кривичей меря обладали богатой материальной культурой и торговой инфраструктурой. К сожалению, сегодня городище практически уничтожено при разработке карьера. Но его находки составили обширную экспозицию в залах Ростовского Кремля, где для нас провел интересную экскурсию заведующий археологическим отделом Алексей Каретников.

Керамика эпохи неолита свидетельствует, что озеро Неро обживалось людьми задолго до начала новой эры. Осколки керамики свойственной финно-уграм ямочно-гребенчатой культуры находят и возле Кремля, и реке Ушице, и даже на острове напротив города, где, как полагают, впоследствии была табуированная зона мерянского святилища. Почти до XIII-го века меря играли важную роль в жизни Ростовского княжества и долго сопротивлялись крещению. Но тесное соседство со славянами-кривичами и укрепление Древней Руси сыграло свою роль – взаимопроникновение культур привело к постепенной, но необратимой ассимиляции меря. Но и славяне приросли культурой меря. Интересно, что божество, которое мы знаем под искаженным славянами именем Велес, скорее всего, было мерянским. К примеру, у мокшан до сих пор существует божество Велезь-шкай, что означает «Покровитель населения» и «Волозьшкай» – «Покровитель земной природы и урожая».

Моления у меря совершались в том числе и у так называемых Синих камней – огромных валунов необычного густо серо-синего цвета. Это были своего рода святилища, как и родники, священные рощи и т.д. К одному из них – Синему камню на Клещине (ныне Переславль-Залесский и Плещеево озеро) мы и направили дальше свой путь.

К Синему камню у озера протоптана широкая дорожка – по преданию, он и сегодня лечит женщин от бесплодия. Приложив ладони к его поверхности, можно ощутить необычный внутренний жар. Местные рассказывают, что зимой снег на нем не лежит — тает. Во времена насаждения христианства Синий камень скатили с горы и закопали. Но спустя некоторое время он сам вышел на поверхность. Тогда его решили утопить. Но Синий камень, проломив плот, ушел под воду, а спустя несколько лет снова появился на берегу. Так и ходят к нему с тех пор паломники, оставляя в благодарность на его горячей ладони монеты, хлеб и даже кусочки шоколада.

Рядом с камнем рощица, где деревца густо обвязаны разноцветными лентами – это паломники воспроизводят мерянский обычай, и поныне существующий у финно-угорских народов, — делать подношение родовому дереву. С просьбой о счастье и здоровье повязали ленточки и мы – и с легкой душой отправились дальше, в Кострому.

Меря и мари – родственные народы?

Для изучения меря лучше города, чем Кострома, не найти. Одна топонимика чего стоит! К тому же, в этих краях сохранился жгонский язык – арго костромских пимокатов, использовавшие непонятные для других старинные мерянские слова. Сходство жгонского диалекта с современным марийским языком многим исследователям дало основание предположить, что меря и мари – родственный, если не один и тот же народ. Сравните, арбез, арбезя – мальчик (жг.) – рвезе – мальчик (мар.); башково, вашково – быстро (жг.) и вашке – быстро (мар.); вата – баба (жг.) и вате – жена (мар.) и т.д. И таких совпадений – великое множество!

Другой пример — бытовавший в Костромской, Ивановской, Ярославской и Владимирской областях так называемый елманский язык (от мар. йылме — язык), который также содержал марийскую лексику и использовался ещё в начале XX века как профессиональный язык местных рыбаков. Да и сохранившееся в здешних местах коренное население – костромские мари живут здесь с древнейших времен.

В этой мысли нас укрепляют и увиденные в Плесе – чудном красивом городке на берегу великой мерянской реки Волга (ва – элемент финно-угорского гидронима и означает «вода»), чудом сохранившиеся мерянские украшения. Их раскопал в древней мерянской Алабужской крепости, которой 2,5 тысячелетия, ученый-археолог с мировым именем Павел Николаевич Травкин. Раскопки продолжались девять лет, и для истории России эта находка значит то же, что для Греции – Троя.

В Алабуге практически неприкосновенными остались уникальные следы построек, предметы утвари, оружие и, конечно, ювелирные украшения – знаменитые шумящие привески. Это и утиные лапки, символизирующие по марийской космологии утку – космотворца, двойные конские головы, геометрический орнамент с солярными знаками — абсолютная идентичность с марийскими! Двор мерянского ювелира со всей утварью и даже одеждой полностью воспроизведен в музее П.Н. Травкина.

— Хотите примерить? – спрашивает Павел Николаевич.

— Конечно! – и наши ученые дамы с радостью облачаются в мерянские драгоценности и накидки.

Взошли мы и на плесскую Студеную гору. Название ее – отголосок мерянских верований, по которым души умерших переходят в Иномирье, темное и холодное. Здесь стоят остатки курганных могильников, где меря хоронили усопших по древнему обычаю – с устройством деревянных «домиков». Затем дерево поджигалось со всех четырех концов, пламенем отрезая мир мертвых от мира живых, и быстро забрасывалось землей.

Потаенные меря

Далее путь наш пролег через Мерянский Сужбол (Суздаль) в славный град Владимир. Во Владимирской области меря соседствовали с другим финно-угорским народом – мещерой. Отголоски некогда проживавших здесь финно-угров сохранились не только в названиях рек, древних курганах, на которых впоследствии были выстроены православные храмы, но и в многочисленных преданиях. Испокон веку эти края считались заповедными, таинственными, населенными лешими, водяными, русалками. Интересно, что основой сказок о Соловье-разбойнике, Бабе-Яге и ее домике на куриной лапе послужили те же финно-угорские усыпальницы – «домики мертвых», которые располагались на столбах.

Дорогу из Владимира в Павлово-Посадский район Подмосковья пересекает река Нерская, которая еще двести лет назад называлась Мерской. А на территории района были расположены селения Меря и Меря Старая (ныне село Казанское и деревня Грибаново соответственно). По документам архивов меря еще в XV-XVIII веках имели свои волости и станы.

Село Казанское и стало завершающим пунктом нашей экспедиции. На тихих улицах этого села нас окружили местные бабушки в чистеньких платочках и дети – активные помощники местного краеведческого музея. Глядя на их лица с характерными высокими скулами и раскосыми глазами, мы отчетливо ощутили – меря никуда не исчезли, они и по сей день – в сказках, песнях, праздниках, языке, генах, наконец, – живут среди нас!

Елена Минилбаева