На вечере С.Стратановский представил новую книгу «Оживление бубна». В ней собраны стихи, связанные с мифами и фольклором марийцев, зырян, татар, башкиров, чукчей, якутов…
Вот что поэт говорил о своей книге полтора года назад в передаче «Поверх барьеров» на «Радио Свобода».
Татьяна Вольтская: Поэтические сборники обычно складывается из стихов, написанных в какой-то период времени. Новая книга Сергея Стратановского, в отличие от большинства других сборников, включая его собственные, сразу была выдумана и писалась, как книга. Впрочем, это книга не только стихов, но и прозы. Сергей, конечно, прежде всего, хочется спросить, откуда такое странное название?
Сергей Стратановский: Это сибирский шаманский обряд, который заключается примерно в том, что шаман просит прощения у того дерева, которое дало свою древесину на обод шаманский, и прощение у того оленя или лося, который дал свою кожу. Оживляет духов, которые содержатся в этом бубне, и обращается к тому животному и к тому дереву, которые потом стали его бубном. То есть это какая-то связь с природой, которая возможна только в шаманском сознании.
Татьяна Вольтская: Вот как звучит маленькое вступление, оно же — объяснение, к книге.
Сергей Стратановский: Эта книга задумана, как собрание откликов на мифы и фольклор народов России: финно-угорских, тюркских, монгольских, палеоазиатских. В принципе, ее композиция — географическая, с Запада на Восток. Не все народы попали в поле моего внимания, поэтому книга эта всегда может быть дополнена. Иногда я точно следовал мифическим фольклорным сюжетам, иногда я сочинял их сам, используя лейтмотивы. Русский фольклор опущен мной сознательно. Но это не значит, что в книге нет темы России. Она звучит в ней почти постоянно. Вообще, одна из задач этой книги — дать свое видение континента-океана, называемого Россией.
Татьяна Вольтская: Из книги «Оживление бубна». «Бегство богов» фантазия на зырянскую тему.
Сергей Стратановский:
В Биармию далекую, в край еловый, к Йону,
Богу великому, в дом его сине-зеленый
Боги запада хищного пришли от крещения бежав,
На поклон к Тучегону к зырянским богам
С просьбой слезной о счастливом убежище.
Просит Тор Бог войны и жена его верная Фригг,
Просит Тор Бог-мужик с громыхающим молотом божище,
И сказал Йон великий: будет вам мед в моем доме,
Будет пища обильная и очаг непрерывно горящий,
Но недолог наш век и конец его близок уже,
Вижу в толще грядущего
Человека с крестом к нам идущего, великого
Повернет он народ к Богу новому и народ нас низложит,
Мы уйдем от напасти, мы в ладье поплывем с вами вместе,
В море мрака холодного …
Это, действительно, фантазия, поскольку такого сюжета непосредственно нет, но тут нужен один комментарий. Упоминаются зырянские и скандинавские боги, а слово Биармия — это в скандинавских сагах так называли Пермский край, то есть нынешнюю территорию Коми.
Вот «Человек и деревья». Это марийский миф, он мной несколько в другую сторону повернут, но такой в марийской мифологии есть.
Корнелапые чудища
с говорящей листвой
и с живой, тайнозрящей корой
С сердцем бьющимся –
вот человекодеревья
Не осталось их ныне
переродились иные
стали просто деревьями,
а другие из леса в кочевья
ночью, тайно ушли
от неверных людей,
что крестились
В чужеземную веру
Но осталась в лесу
не ушедшая с ними рябина
Потому что любила
молодца из деревни, охотника
Ну, а он испугался
В церковь пошел он, к попу
рассказал про бесовское дерево
Разъярился наш поп
и велел изрубить топором
Эту нечисть лесную
Криком кричала она
и до сих пор этот крик
Ночью слышен бывает.
Татьяна Вольтская: И, конечно, нельзя не прочесть, можно сказать, главное стихотворение, давшее название всему сборнику «Оживление бубна».
Русской водки плесни
на свой бубен, шаман сибирский
Оживет кожа бубна,
обод его оживет
Запоет его обод,
вспоминая, как деревом жертвенным
Рос в тайге, ожидая,
когда по веленью богов
Его люди срубят
Русской водки плесни,
напои кожу бубна, шаман
Запоет захмелевшая,
вспоминая, как гневной оленихой
В дуло смерти глядела,
не зная, что будет жива
В звуках бубна безудержных,
в песне своей послесмертной
Татьяна Вольтская: Сергей, скажите, пожалуйста, почему вы обратились к такому, довольно экзотическому для нас сюжету?
Сергей Стратановский: Это не должно быть экзотикой, потому что это народы, которые живут рядом с нами, в буквальном смысле рядом с нами. Те же карелы живут буквально поблизости. Есть, конечно, которые живут очень далеко, но все равно это единая страна, и у нас некоторый есть долг, обязанность перед этими народами. У многих ситуация достаточно плохая, они вымирают. Часто к этому приводит непродуманная политика — «неперспективные» деревни. Для малых народов, для тех же марийцев, если их свозят в какое-то большое село, где и русские живут, естественно, там теряется язык.
Татьяна Вольтская: И водка приобретается.
Сергей Стратановский: Водка — всегда, к сожалению. У северных народов нет иммунитета против этого.
Татьяна Вольтская: Сергей, мы это знаем, но почему это поэта интересует?
Сергей Стратановский: Потому что меня всегда интересовал миф, и я обращаюсь именно к мифам, как бы сюжетам таких вещей. В моем творчестве такое мифологическое начало было, а здесь я имел возможность с этим познакомиться. Это тоже было очень важно. То есть, два вектора. Один — социальный, чтобы мы, которые живем в этой стране, чувствовали, что здесь не только русские живут, но и другие. В каком-то смысле это еще и призыв к толерантности. А чисто поэтически это, конечно, интерес к мифу, к каким-то вот таким сюжетам. Здесь, правда, не все мифологические сюжеты. Здесь и лирика, но лирика на основе, можно сказать, экзотического материала.
Татьяна Вольтская: Вот вы сказали, что это книга о России тоже. А каким образом?
Сергей Стратановский: Там эта тема проходит почти везде. Один из центральных там это рассказ «Гора Сарытау», где появляется персонаж центральный. Там действие происходит в конце 14-го века, главный персонаж — русский монах, персонаж, в общем-то, положительный. В конце оказывается, что он все-таки ограничен своей эпохой и своими воззрениями. Но, тем не менее, я хотел показать, не знаю, насколько мне это удалось, какую-то реальную сложность этих взаимоотношений.
Татьяна Вольтская: Взаимоотношения России с народами ее населяющими, если можно так сказать, она же тоже не первый раз у вас появляется, была же книга о Чечне.
Сергей Стратановский: Да, была, но для меня сейчас это больше антивоенная книга. Здесь как раз темы войны нет. Я бы употребил такой пафос, можно сказать, гуманистический. Как бы человеческое лицо, появляющееся из некоей исторической тьмы.
Татьяна Вольтская: А проза, каким образом она включается в этот миф?
Сергей Стратановский: Какие-то вещи, которые я чувствую, нельзя выразить стихами, а можно выразить именно прозаически.
Татьяна Вольтская: Я не скажу, что это новый жанр. «Новая жизнь» Данте была написана именно таким образом — поэзия и проза. Были примеры, но не слишком часто. Может быть, это возобновление жанра на каком-то витке?
Сергей Стратановский: Да, это возобновление жанра книги, скорее, которая была спланирована или задумана.
Татьяна Вольтская: Из книги «Оживление бубна». «Нисхождение шамана».
Сергей Стратновский:
Это я, шаман сильный,
В воды мрака вошел, в море смерти нырнул и сошел
В нижний мир, мир ущербный,
за душою жены любимой
За душою похищенной
злой богиней, владычицей мира без солнца
И сказала богиня: «Дай свою душу в обмен, шаман,
На ее, сокрушенную,
русской водкой — отравой всесильной
Станет здоровой она, станет смеяться как прежде
И на шкуре лосиной
тебе отдавать свое тело голое
Но шаманом великим
ты больше не будешь как прежде
И по Дереву Жизни
не будешь под землю спускаться
И на небо не влезешь,
а будешь болеть и спиваться
Презираем богами и всеми людьми презираем»
Я сказал, что согласен
Источники: krupaspb.ru и Радио Свобода