В лабиринтах съездов народа мари

В основе данной статьи положено исследование организационной практики подготовки и проведения съездов народа мари в новейшей истории (1992–2008 гг.). Касательно их содержательной части как автор имел возможность обстоятельно высказаться ранее в аналитической справке под названием «Съезды российских народов как явление общественной действительности».

Прежде всего, я намерен откомментировать появившуюся в прессе официальную резолюцию VIII Всемарийского съезда (18–19.04.2008г., г. Йошкар-Ола, РМЭ). Но для начала замечу, что её в качестве итогового документа на прошедшем съезде принято не было. Имеются лишь отдельные резолюции секций:

– об участии марийских общественных объединений в формировании гражданского общества;
– о проблемах марийской деревни;
– о формировании городской марийской культуры;
– о сохранении национально-регионального компонента в образовательных учреждениях;
– о проблемах марийской семьи;
– о состоянии функционирования современного марийского языка.

Именно в них вместе с набором практических рекомендаций, составленных на основе выступлений делегатов и участников форума, содержится анализ постсоветского прошлого и нынешнего положения марийского народа. Безусловно, значительную часть этих резолюций можно оценить как своего рода экспертизу состояния дел в сфере национальной политики в самой Марий Эл, хотя, как известно, за её пределами проживает добрая половина представителей этноса.

В отличие от первых двух съездов революционной эпохи 1917–1918 гг. форумы нового времени, претендующие на этническую всеохватность в масштабах десятка российских регионов, оказались, по существу, неспособными осмыслить судьбу современной марийской нации, заглянув в её историческое будущее, что уже становится хроническим явлением.

Отсутствие итоговой резолюции не стоит рассматривать как проявление некой забывчивости, а тем более, неготовности редакционной комиссии, где были собраны профессионалы этого дела – Н. Попов, Г. Шкалина и другие, подготовить и представить на суд делегатов проект основного документа.

Думаю, оргкомитету съезда, созданному по распоряжению Президента РМЭ, невыгодно было его принимать в том виде, в каком высказывались участники секционных заседаний. Чиновники от власти прекрасно понимали, что в конечном счёте можно убрать с общественной сцены неугодных оппонентов во главе с прежним составом Всемарийского Совета, что, кстати, и было сделано в результате выборов. Но из принятой съездом итоговой резолюции, как говорится, уже никогда, даже «топором не вырубить» накопившуюся боль и чаяния простых граждан.

Вот почему лишь спустя некоторое время в республиканской прессе и Интернете появился т.н. официальный документ, формально смахивающий на итоговую съездовскую резолюцию, но оказавшийся в основе своей всё тем же чиновничьим вариантом, ранее отвергнутым делегатами. В нём нет обстоятельных оценок рассмотренных съездом актуальных проблем, составляющих, как правило, основу констатирующей части резолюции, которые затем в постановляющем разделе призваны облечься в форму и содержание конкретных задач и мероприятий.

Подобного рода подмена лишний раз свидетельствует о том, какими изощренными методами достигалась цель придания съезду законченного вида, чтобы доложиться по инстанциям о своём полном успехе в противодействии искусственно надуманному «национал-радикализму в Марий Эл» и обелить демократию по-маркеловски.

Достаточно неблаговидную роль в этом сыграла не кто-нибудь, а депутат Государственной Думы РФ от партии «Единая Россия» Л. Яковлева, избранная на съезде новым руководителем межрегионального национального движения. Причём, она не только подписалась под не существующей в природе съездовской резолюцией, но и даже её якобы утвердила, тем самым присвоив полномочия форума. Что не говори, а ради достижения пирровой победы представительница высшей законодательной власти страны, призванная по статусу бороться со всякого рода злоупотреблениями, пренебрегла принципом уставопослушности в угоду тем, кто вознёс её в карьерном росте.

Так что же собой представляет злополучная резолюция?

Поскольку в ней не оказалось вводной преамбулы, то сразу же начну с рассмотрения I раздела её постановляющей части, которых в документе насчитывается девять. При этом, считаю важным подчеркнуть, что без детального раскрытия терминологической сути невозможно будет разобраться не только в общей структуре существующего марийского национального движения, но и в роли и месте т.н. «съездов народа мари».

Итак, предлагаю рассмотреть вначале первый пункт первого раздела, который гласит (лексика и стилистика сохранены. – Ю.Е.):

– Председателю Всемарийского Совета незамедлительно созвать рабочую конференцию с приглашением представителей действующих общественных организаций марийцев Республики Марий Эл и диаспор, заинтересованных органов власти и местного самоуправления по следующим вопросам: о системе взаимодействия общественных организаций ( точнее было бы сказать – объединений, поскольку к данной категории могут относиться и другие общественные формирования. – Ю.Е.) в рамках Всемарийского Совета; об организационной структуре и рабочих органах Всемарийского Совета; об Уставе Всемарийского Совета; о формировании бюджета Всемарийского Совета; о плане работы Всемарийского Совета до 2012 г.

И тут сразу же возникает несколько вопросов: «А что собой представляет «Всемарийский Совет»? Когда и как он появился в употреблении? Что это: название постоянно действующего рабочего органа или всей межрегиональной общественной структуры?»

Смею заметить, что в данной понятийной чехарде, усиленной наличием параллельных названий на русском и марийском языках, прилично запуталось подавляющее большинство самих функционеров. Я бы объяснил это болезнью организационного роста и незнанием существующего базового законодательства, что устраняется лишь эмпирическим путём.

За период с 1992 по 2008г.г. сменилось три руководителя Всемарийского Совета – это В. Пектеев, В.Николаев, В. Козлов. Ныне на «хозяйстве» находится четвёртый человек – Л. Яковлева. И каждый из них выстраивал и продолжает выстраивать межрегиональное объединение под вывеской «Всемарийский Совет» по своему разумению.

Конкретная история вопроса такова: на IV съезде народа мари (18–19 октября1996 г.) впервые была учреждена новая общественная структура с полагающимся для этого Уставом. Тем самым, институт «Съездов народа мари» как бы формально подвергся ликвидации в соответствие с Федеральным законом «Об общественных объединениях». То есть, по процедуре он обязан был теперь рассматриваться в качестве собрания — высшего органа межрегионального общественного объединения.

Об этом свидетельствует протокол того форума: «На пленумах организации «Марий ушем» и Всемарийского Совета достигнута договорённость о создании нового общественного объединения «Марий Мер Канаш». Главной целью организации( в то время была избрана именно данная форма единения этноса – Ю. Е.) мы считаем координацию усилий всех ветвей общественных сил для сохранения и развития родного языка, обеспечения свободного национального развития, повышения национального самосознания».

Мысль объединить под «общее крыло» все существующие национальные образования изначально витала в умах архитекторов «Марий Мер Канаш», которая даже спустя 12 лет вновь подтвердила свою живучесть, что доказывается первым пунктом рассматриваемой резолюции. Она была вполне реалистичной, если бы не выступление делегата от башкирских марийцев П. Бикмурзина, который идею ассоциации для нового общественного образования предложил заменить формулой общественной организации. В юридическом смысле между ними нет особого противоречия, так как при последующей регистрации ассоциации всё равно потребовался бы выбор одной из пяти организационно-правовых форм в рамках существующего понятия «общественное объединение». Как правило, на практике ассоциации облекаются в форму общественной организации либо общественного движения.

Так, неверно понятый термин развернул в одночасье всю судьбу этнокультурного строительства в другую плоскость, тем самым, задержав общее организационное развитие марийского национального движения и раздробив его на отдельные составляющие части в виде «Марий Мер Канаш», «Марийский Национальный Конгресс», «Марий ушем», каждая из которых по отдельности также призвана по своим Уставам соответственно структурироваться в региональные и местные отделения.

Любопытно другое – ныне все выше перечисленные общественные объединения одновременно стремятся приватизировать право на всемарийскую этническую охватность и на всемарийскую идеологическую сущность, включая политику, экономику, социальную, духовную, культурную жизнь народа. Проще говоря, все они готовы говорить от имени марийской нации и печься о её здоровье в самом широком смысле слова.

Будь ассоциация созданной в 1996 г., то она могла бы объединить те структуры, которые, во-первых, уже имели свой профиль, отличающийся друг от друга по специализации в конкретных направлениях деятельности, а, во-вторых, по работе в различных слоях марийского населения. Тем самым создавалась возможность выражать интересы большинства этноса. На деле же случилось, что все три межрегиональные объединения оказались похожими на одно лицо с разницей только в степени дозволенного приближения к власти.

Используя привлекательность идеи, объединённую структуру можно создать и сейчас, назвав её, к примеру, межрегиональной ассоциацией марийских объединений (МАМО), в состав которой на добровольной основе могли бы войти региональные общественные организации, движения, фонды, национально-культурные автономии, землячества и т.д.

Закон допускает образование ассоциации и на условиях коллективного договора, в рамках которого его члены достаточно самостоятельны в действиях, равны между собой. Ассоциация не требует дополнительного выстраивания иерархической вертикали из региональных и местных отделений. Наконец, она может не иметь жесткой привязки непосредственно к титульной Республике и не должна «обслуживать» интересы какой-либо отдельной взятой администрации. Для демократичности во главе ассоциации может быть создан, по примеру Международного Консультативного Комитета финноугорских народов, исполнительный орган с единым председателем либо сопредседателями, меняющимися в порядке ротации через определённое время.

Такие аналогии имеют место и в межгосударственной практике, в том числе в рамках Содружества Независимых Государств (СНГ), когда штаб-квартира исполкома перемещается из страны в страну вместе с очередным её «хозяином».

С образованием объединенной структуры учредительные документы, естественно, окажутся в Минрегионразвития РФ, курирующего национальную политику, что позволит руководителю ассоциации войти в состав созданного при нём Консультативного Совета из представителей национально-культурных автономий и иных общественных структур федерального уровня.

Предложенную идею прошу не путать с неудачным примером ООД «АФУН РФ», где в рамках ассоциации якобы собраны финноугорские народы и, тем самым, уже в самом названии допущена нестыковка с федеральным законодательством, ибо ассоциация как общественная структура не может объединять целые народы! Всё это свидетельствует о сохраняющемся на просторах финноугорского мира правовом нигилизме.

Подобным недугом страдает и «Ассамблея народов России», фактически зарегистрированная как общественная организация, у которой, кстати, до сих пор нет структурного отделения в Марий Эл.

Знакомясь с красочным буклетом, я узнал, что в состав Ассамблеи входят: 1 президент субъекта РФ, 2 руководителя законодательного собрания субъектов РФ, 3 министра субъектов РФ, 1 заместитель федерального министра, 2 представителя Президента РФ, 5 членов Совета Федерации, 8 депутатов Госдумы РФ, 4 члена Общественной палаты РФ, 9 мастеров спорта СССР и России, 4 академика, 40 докторов наук, 33 кандидата наук.

Под вывеской Ассамблеи, можно сказать, собран элитарный клуб статусных людей, где национальная принадлежность имеет не главное значение. То есть , ассамблея фактически состоит из представителей регионов, а не народов – этносов. Почему ООД «АФУН РФ», Ассамблея народов России и другие подобного рода общественные объединения держатся на плаву? Ответ предельно прост – они главным образом обслуживают власть и правящие партии. Раньше это был «Наш дом – Россия», а теперь – «Единая Россия». Политическая элита рассматривает их как инструмент влияния на электоральные массы, хотя, на мой взгляд, коэффициент их полезности достаточно эфемерен.

Возвращаясь к вопросу о Всемарийском Совете в трактовке IV съезда народа мари, нельзя не заметить, что в одном месте общественное объединение называется «Марий Мер Канаш» («Всемарийский Совет»), в другом – «Марий Калык Ушем» (дословный перевод – «союз или объединение народа мари»).

«Мер Канаш» как словосочетание в официальных материалах появилось ещё на III съезде, где под ним первоначально понимался руководящий и исполнительный орган, призванный действовать в межсъездовский период. Причём, непосредственно на русском языке обозначался как «Большой Совет», а затем как «Центральный Совет».

Но с вхождением в частое употребление термина «Всемарийский Совет» к базовому понятию «Мер Канаш» потребовалось дополнение. В конечном итоге родилось название «Марий Мер Канаш», где первое слово определяло и усиливало степень «всемарийскости».

Начиная с V съезда, «Всемарийский Совет» фактически был приравнен уже к самому названию межрегиональной общественной организации, которая в данной правовой форме просуществовала до внеочередного VI съезда народа мари (26. 04. 2002 г.), где произошла её реорганизация в общественное движение «Марий Калык погын» (дословно – собрание народа мари). Сами учредители назвали его в русском варианте несколько звучнее – «Всемарийское вече». Кстати, это марийское наименование до сих пор никто не отменял. А русское за 6 прошедших лет так и не закрепилось в общественной практике. Думаю, о нём теперь все забыли.

Терминологическая «вольница» продолжалась и продолжается до сих пор. Этому способствовало и то обстоятельство, что, начиная с 2000 г., модернизировалось название самого мероприятия, на которое как минимум раз в четыре года съезжались марийцы – посланцы регионов. С того времени в правительственных документах и материалах межрегионального объединения вместо слов «съезд народа мари» стали писать «Всемарийский съезд», что лично мне представляется спорным моментом.

Чем это было вызвано? Возможно, возросшими амбициями лидеров движения и, особенно, их покровителей в лице Президента РМЭ В. Кислицина и госсекретаря Н. Гаврилова, решивших не отставать от своих соседей, у которых в конце 90 – х годов появились: «Всемирный конгресс татар», и «Всемирный курултай (конгресс) башкир». Высокопоставленным чиновникам нужно было продемонстрировать своё единение с титульной нацией, чтобы заполучить среди марийцев поддержку накануне предстоящих в республике очередных президентских выборов. С того времени на официальном бланке движения стали фигурировать слова: с левой стороны – Марий Мер Канаш, а с правой – Всемарийский Совет. Многие до сих пор не понимают: что это – название общественной структуры, её руководящего органа, а может, вообще какого – то учреждения?

Разобравшись несколько с понятийной практикой, предлагаю задуматься над тем, а имеет ли председатель Всемарийского Совета как руководитель одного из трёх ныне существующих межрегиональных структур право «незамедлительно» собирать «представителей всех действующих общественных организаций марийцев Республики Марий Эл и диаспор?»

Формально нет, ибо они не являются структурными звеньями данного движения, которое само до сих пор не зарегистрировано и не имеет в отличие от многих уже существующих юридического лица. Не срабатывает здесь и понятие коллективного членства, ибо оно, как правило, действует на стадии учредительного оформления вновь создаваемого общественного объединения. Во – вторых, чтобы быть коллективным членом нужна соответствующая процедура – обязательные решения собраний со стороны вступающей и принимающей структур. В данном случае нет ни первого, ни второго. В – третьих, коллективный член, став частью целого, не должен ломать вертикаль его построения в виде региональных и местных отделений. Не теряя своего прежнего юридического лица, коллективный член как бы делегирует свою массу сторонников (члены, участники) в новую структуру для решения стоящих перед ней профильных задач.

Поэтому практику делегирования на съезды народа мари под эгидой Всемарийского Совета, скажем, от «Марий ушем», «Марийского национального конгресса», Московского землячества и т.д. нельзя считать правомочной. Избрание делегатов на межрегиональный форум конкретного объединения («Марий Мер Канаш») возможно только на собраниях (конференциях) региональных отделений. Другое дело, когда имелась бы ассоциация, допускающая ассоциированное членство.

Спрашивается: откуда такая административная спесь у нового руководства Всемарийского Совета? Видимо, уверенность зиждется на возможностях использования административного ресурса местной власти и средств республиканского бюджета, выделяемых на реализацию национальной политики.

К примеру, В. Козлову в бытность руководителем Всемарийского Совета такое даже не снилось. Весь бюджет последнего за период деятельности с 2004 г. по 2008г. составлял чуть более 20 тысяч рублей. Не случайно Московское землячество в октябре 2005 г. оплатило задолженность Центра-музея им. В. Колумба за аренду помещения в Доме печати у Министерства государственного имущества РМЭ в размере 25 тысяч рублей, поскольку он некоторое время являлся штаб-квартирой «Марий Мер Канаш».

То, что республиканские власти решились взять на содержание «Марий Мер Канаш» следует только приветствовать! Но будет ли подобный патернализм распространяться и на другие общественные структуры, скажем, на межрегиональную организацию «Марий ушем», отметившую в прошлом году своё 90-летие и фактически первой положившую камень в фундамент здания национальных съездов во главе с Всемарийским Советом?

Я, безусловно голосую за инициативу Л. Яковлевой разобраться в вопросах взаимодействия общественных объединений с органами государственной власти и местного самоуправления в Марий Эл, а также в организационной структуре Всемарийского Совета, в его Уставе и т.д. Более того, всячески готов помочь ей, если потребуется, поучаствовать в разборе накопившихся «завалов» на пути нормального развития национального движения, под которым в данном случае понимаю весь спектр организаций, движений и т.д.

Я рассчитываю, что, возможно, с помощью Л. Яковлевой, наконец, удастся развернуть в интересах марийцев – москвичей деятельность Постоянного представительства РМЭ в столице Российской Федерации. Наша земляческая организация, как и раньше, себе ничего не просит. Но в Москве проживает более двух тысяч жителей из числа этнических марийцев, имеющих паспортную прописку. Поэтому пусть наше постпредство по примеру татарского, чувашского, мордовского повернётся лицом к ним, создав при себе культурный центр и начав в рамках этнообразовательного процесса языковое просвещение детей мари, число которых с учётом временного пребывания родителей в столице непременно растёт. Нельзя переносить нелюбовь к землячеству на общую массу этнических граждан, надуманно именуемых в Резолюции «диаспорой»? Граждане России не могут на территории страны, где родились и выросли, жить в «диаспоре», являясь к тому же представителями государствообразующих народов, что отличает нас от натурализованных в России и иностранцев!

Касательно Устава движения, принятого на VI внеочередном, а затем дополненного на VII съезде новыми статьями, то своё скептическое отношение к его содержанию я неоднократно высказывал публично. Возможно, несовершенство документа вместе с определённой предвзятостью со стороны регистрирующего органа и стало неодолимым барьером на пути официального юридического признания межрегионального движения, создаваемого на фундаменте всемарийских съездов.

Основными недостатками действующего Устава являются: организационная рыхлость, структурная громоздкость и несоответствие ряда статей требованиям ФЗ «Об общественных объединениях». Так, например, федеральный закон допускает изложение в нём только целей общественного объединения, без конкретизации задач. В существующем же тексте последним посвящены две огромные статьи. Казалось бы, это лишь незначительная деталь, но в московской практике «задачи» уже являются основанием для отказа в регистрации учредительных документов. Гораздо проще их содержание изложить в рамках понятия «основные направления деятельности».

В Уставе достаточно пространно прописана региональная вертикаль движения. Но неспециалисту трудно понять её в привязке к объёму межрегиональных функций руководящих органов. Устав и его положения должны быть понятны каждому независимо от национальной принадлежности. Причём, не только в РМЭ, но и за её пределами. Употребление марийской лексики в названиях движения, его руководящих органов и должностных лиц, вполне естественно, может вызвать реакцию отчуждения среди людей иной национальности в регионах компактного и, особенно, диасперсного проживания марийцев. То, что удобно в рамках титульной республики, не значит, что приемлемо в других субъектах РФ.

Например, в Москве, начиная где – то с 2000г., исключена регистрация общественных объединений, в названиях которых, а также в статьях Устава встречается нерусская лексика, за исключением широко известных слов. К примеру, общество «Арарат» у армян. И это никем не оспаривается.

Сказанное вполне касается и должности Оньыжи (руководитель движения), подробно прописанной в тексте Устава. По части вычленения её я достаточно аргументировано высказывался ещё накануне VII Съезда народа мари. Данная точка зрения в конечном итоге возобладала в ходе состоявшейся дискуссии на VIII Всемарийском форуме. На мой взгляд, ореол вождя – предводителя нации мало соответствует демократической природе сегодняшнего общества. Для наглядности замечу, что из трёх бывших руководителей Всемарийского Совета ныне двое выбыли из республики и спокойно «гуляют» по Москве в роли обыкновенных, мало кому известных граждан.

Не могу не высказать также одну довольно деликатную мысль. Претендуя на широкий охват и представительство марийцев в рядах межрегионального движения, нельзя исключать наличия у них разных конфессиональных воззрений.

Будучи атеистом, я довольно терпимо отношусь к язычеству. Более того, согласен с мнением о необходимости возрождения природной религии марийцев, которая, возможно, поспособствует их сбережению в условиях глобализации современного мира и, особенно, сохранению их традиций, в основе которых лежат дохристианские идеи. Однако я не согласен с преобладанием языческого оформления марийских национальных съездов, ибо среди делегатов могут быть и сторонники православной веры, и, вполне возможно, представители иных религиозных организаций, не говоря уже про атеистов.

В мае текущего года наше московское землячество при поддержке столичного Правительства организовало для своих членов автобусную поездку в города Владимир и Суздаль, в ходе которой мы посетили действующие православные соборы и церкви. К моему восхищению, при входе в храмы все наши женщины одевали на головы белые платочки или косынки, специально взятые из дома(!). А, находясь внутри, подавляющее большинство ставило свечки за упокой души близких, знакомых и т.д. Причём, это касалось не только, скажем, горномарийцев, среди которых традиционно сильно влияние православной церкви, но и представителей луговых и восточных мари.

Далее, находясь на службе в КГБ Марийской АССР (1979–1986 гг.), меня постоянно интересовало: почему простые граждане – марийцы охотно принимают веру протестантских течений адвентистов седьмого дня, баптистов, пятидесятников, не будучи сами никогда на Западе? В те годы количество сектантов в республике составляло не менее 200 человек. Не знаю про их ряды сегодня, но распространение среди коренного населения идеологии западной протестантской церкви в условиях объявленной в стране демократии вряд ли уменьшилось.

Всё это свидетельствует о неоднородности марийского населения с точки зрения религиозной ориентации. Поэтому попытки отдавать предпочтение язычеству нарушают общий баланс современной духовности нации. И если это будет продолжаться дальше, то среди участников межрегионального движения может произойти раскол. То есть, ратуя за сохранение традиций силами общественных объединений, это вовсе не означает, что они должны слепо копировать патриархальные обычаи и искусственно восстанавливать эпоху старины.

Не могу не высказаться и по такой важной составляющей части движения, как его участники. Любое общественное объединение, рекрутируя в свои ряды массы, как правило, исходит из наличия своих сторонников, разделяющих те цели, которые декларирует данная структура. В ФЗ «Об общественных объединениях» применительно к общественному движению записано, что оно « преследует социальные, политические и иные общественно полезные цели».

Так чем же отличаются, скажем, цели Всемарийского Совета от целей такого же межрегионального движения как «Марийский национальный конгресс»? А ни чем! Главы их Уставов, прописывающие целевые установки, дословно повторяют друг друга. Так что впору даже говорить о плагиате. Из шести заявленных в них позиций нет ни одной, где бы цель непосредственно привязывалась к участникам самого движения. Две отражают стремление к заботе о марийском народе в сфере сохранности его языка, культуры, традиций. Все остальные представляют сплошные декларации о всеобщем благоденствии народов.

Для примера приведу цитаты из Уставов (лексика и стилистика сохранены. – Ю.Е.):
— содействие обеспечению конституционных свобод, в том числе для реализации прав всех народов на национальное развитие;
— способствование реализации принципов равноправия народов в целях познания языка;
– содействие развитию демократии, формированию гражданского общества и эффективной системы государственной власти на федеральном уровне, субъектах федерации, а также местного самоуправления;
– участие в политической жизни общества, в развитии национального самосознания, повышение политического и духовного уровня, укрепление интернациональных традиций народов.

Всех, кто писал, а затем одобрял подобного рода творения, я бы назвал «глобалистами», далёкими от конкретного понимания смысла общественного строительства.

То же примерно можно сказать об активистах сегодняшнего призыва Всемарийского Совета и Марийского национального конгресса. Ныне их кадровая руководящая прослойка — это почти одни и те же люди. Что же касается рядовых масс, то, бьюсь об заклад (!), сегодня никто вразумительно мне не скажет: сколько участников списочно числятся в их рядах? Трудности возникнут также при ответах на вопросы: какова фактическая численность региональных и местных отделений? Сколько всего имеется данных структур и в каких республиках, областях они функционируют? Кто их конкретные руководители? Без этого не может быть и речи о полноценности «Марий Мер Канаш» как движения, не говоря уже о самих всемарийских съездах, организуемых якобы им.

И вообще, кто кого «крышует»? То ли движение съезд, то ли съезд движение, поскольку на подготовку и проведение съездов из федеральной и республиканской казны выделяются немалые средства.

Если и начинать приводить общее хозяйство в порядок, то приступать следует с ревизии и отстраивания региональных и местных структур. Согласно Уставу, о чём выше говорилось, движение обязано состоять из региональных (республиканские, областные, краевые) и местных (городские, районные и т.д.) отделений, которые создаются на учредительных собраниях при наличии не менее трёх участников. Однако, к большому сожалению, между уставными положениями и реальной практикой образовалась дистанция огромного размера.

Это особенно касается проведения выборов, которые по Уставу организуются в пределах тех территорий и соответствующих им отделений, где имеются их участники. На самом же деле выборы до сих пор устраивались только под съезды народа мари. Причём, вне рамок структур межрегионального движения и по искусственно надуманной квоте, изначально обусловленной размером подобранного помещения для пленарного заседания предстоящего форума. В одном случае (как было раньше) – это 1 делегат от 1000 человек взрослого населения (III–IVсъезды), в другом – 1 делегат от 2000 человек общей численности марийцев в регионе или в стране согласно переписи 2002 г. (VII–VIII съезды).

То есть, квота формировалась не от фактической численности участников межрегионального движения «Марий Мер Канаш», а от количественных показателей всего марийского этнического мира в России и за её пределами, где после распада СССР остались десятки тысяч наших соотечественников. Большинство из них, возможно, слышали про всемарийские съезды, но не могли представить себе, что все эти годы, начиная с1992 г., им отводилась лишь роль т.н. «массовки», а точнее даже, общего фона.

Подобного рода игры в большие числа формируют, как мне кажется, не только иллюзорное представление о состоянии дел в движении, но и рождают в сознании функционеров гипертрофированное чувство своей значимости.

Печально и то, что даже в рамках подготовки к всемарийским съездам вместо организации действительных выборов подключенные к ним чиновники на местах, бывало, сами назначали делегатов из числа послушных граждан.

Региональные выборы как таковые не проводятся и непосредственно в самой Марий Эл, о чём свидетельствуют разрозненные списки делегатов от городов и районов. Причина в том, что в республике так и не создано региональное отделение «Марий Мер Канаш», обязательное по Уставу. Такая упрощённая практика разлагает организационные ряды, превращая выборы да и само движение в фарс.

Меня крайне удивило и то, что на VIII съезд народа мари руководящая верхушка межрегионального движения фактически не избиралась на собраниях (конференциях) региональных отделений, а оформила своё делегатство по статусу?! С точки зрения права это, безусловно, нонсенс!

Отсутствие отстроенной вертикали исключает полноценность всей отчётно-выборной кампании, на основе которой вполне могли бы появиться соответствующие материалы, способные приблизительно воссоздать общую картину деятельности низовых структур и в целом ощутить проблематику жизнеобустройства марийского этноса в пределах территорий РФ. Это в дальнейшем позволило бы выйти и на более глубокие суждения.

Сказанное в полной мере коснулось бы и реализации принимаемых решений региональными и местным отделениями, а также итоговых резолюций движения. Последние в значительной степени «провисают» в виде пустых деклараций, не находя путей до этнической массы и до властных структур.
Касательно нашей московской земляческой организации, пусть она и не является структурным звеном «Марий Мер Канаш», у которого как, впрочем, и у «Марийского национального конгресса» и «Марий ушем» нет в российской столице своих базовых формирований, то мы, тем не менее, в начале ноября текущего года в рамках собрания в честь 88-й годовщины обретения марийским народом своей государственности отдельным вопросом рассмотрели итоги VIII съезда народа мари и участия в нём своих представителей Е. Минилбаевой, А. Сабуровой и Г. Николаева. Более того, свою точку зрения оформили отдельным документом, который направили в Комитет по делам национальностей Госдумы РФ.

Если бы первичные структуры вышеназванных всемарийских объединений дополнительно зародились в Москве, то столичные марийцы несомненно расширили бы сферу своего присутствия в многонациональном сообществе московского мегаполиса. От этого стало бы намного больше пользы и тем, кто обращается за вынужденной помощью в Москву из республики или других регионов.

Пока же общее организационно – правовое состояние межрегионального движения «Марий Мер Канаш» лично я оцениваю как достаточно плачевное. Не разрешив в ближайшие годы задачи организационного строительства (регистрация объединения, создание полноценных региональных и местных отделений, а также, может быть, временных представительств или филиалов в субъектах РФ, где имеется марийское население), очередной этнический форум может опять же превратиться в такую же нелигитимную профанацию, как и в недавние годы.

Это особо касается содержательной части, поскольку резолюции съездов, как правило, не материализуются в форму конкретных решений Правительства и профильных министерств РМЭ, а также органов государственной и муниципальной властей иных регионов. В этом смысле следовало бы изучить положительный опыт общественного движения «Коми войтыр», где такая практика получила прописку с 90-х годов, причём, начиная с уровня городов и регионов.

Вступив на путь создания на базе титульной нации трёх межрегиональных объединений, необходимо ответить на вопрос: а нужно ли вообще такое количество структур, фактически клонированных по образу «Марий Ушем»?

При всей умозрительной привлекательности идеи о возможной конкуренции между ними, чего мы порой не отмечаем даже на примере экономического рынка, иметь одинаковые по сущности «Марий Мер Канаш» и «Марийский национальный конгресс» лично для меня кажется излишним явлением. Хотя с точки зрения своего названия последний является самым удачным в правовом отношении брендом. Но данное движение, по-моему, изначально утратило общественное доверие. Иллюстрацией тому служит факт инициирования им два года назад обращения к депутатам Европарламента, в котором, выставив в неблаговидной роли руководителей «Марий Мер Канаш» и «Марий ушем», «конгрессмены» — общественники убедительно просили европарламентариев не доверять поступающей информации от «кучки оппозиционеров».

Однако дело этим не закончилось. В январе 2006 г. замглавы Правительства РМЭ, он же министр культуры, печати и по делам национальностей и к тому же член президиума самого «Марий Мер Канаш» М. Васютин «продублировал» данное обращение «Марийского национального конгресса» через исполком общероссийской Ассоциации финноугорских народов, на заседании которого из 29 членов присутствовало всего 7 человек. Прискорбно то, что руками высокопоставленного чиновника удалось стравить одних финноугров на других. Такой практики, характерной временам 37-го года прошлой эпохи, в условиях ныне объявленной демократии и плюрализма трудно даже представить. Но она вершилась, причём, на глазах и при покровительстве Н. Пыкова – помощника полномочного представителя Президента РФ в Поволжском федеральном округе, ставшим через некоторое время уже «кремлёвским наместником» в Мордовии.

В спектакле политической травли над своими марийскими коллегами под руководством председателя ООД «АФУН РФ» М. Мосина – профессора Мордовского госуниверситета имени Огарёва (Н. П. Огарёв – русский поэт, публицист, друг и соратник А.И. Герцена. Будучи в эмиграции, редактировал газету «Колокол», разрабатывал программу крестьянской революции в России и т. д.!), участвовали и приглашённые для кворума активисты всемордовского движения «Возрождение». Лучшего, как говорится, и не придумаешь! Такими вот методами возрождается единомыслие среди финноугорских этносов. И тут невольно возникает вопрос: а что сегодня вкладывается в понятие «возрождение»? То ли пробуждение национального самосознания этнических граждан, то ли возрождение прошлого их бесправия?

Кстати, несмотря на наш письменный протест господин Мосин не только не извинился, но и не счёл возможным дать ответ. Как видно, демократические идеи Огарёва не стали мерилом его общественной практики и сознания.

Так что к прошедшему VIII съезду народа мари делегаты от «Марийского национального конгресса» пришли с определёнными «успехами». Более того, потирая руки от предчувствия скорой победы над непокорными коллегами из прежнего руководства Всемарийского Совета, некоторые из них активно вносили поправки в Устав движения, расчищая путь для избрания Л. Яковлевой.

С появлением моей статьи «Съезды российских народов как явление общественной действительности» эта тема получила развитие. Такой же позиции, как оказалось, давно уже придерживается и директор института этнологии и антропологии, академик РАН В.А. Тишков, о чём он поведал мне при встрече весной текущего года в стенах Госдумы РФ.

Безусловно, съезды народов сыграли свою важную роль в эпохи революционных потрясений в начале и в конце XX века. Они приветствовали демократический путь становления новой, постсоветской России, удержали в какой – то мере от раскачки ситуацию в сфере межнациональных отношений, обогатили содержание появившейся в 1996 г. Концепции государственной национальной политики в стране.

Но было немало и отрицательных примеров, когда трибуны съездов, заряжаясь центробежной энергией от распада СССР, использовались в интересах разрушения территориальной целостности самого российского государства.

Ныне ситуация изменилась и по действующему законодательству единственными избранниками многонационального народа могут быть лишь депутаты различных уровней государственной и муниципальной власти!

И как бы кто не тешил себя надеждами насчёт возможного принятия федерального закона о статусе национальных съездов, лично я твёрдо уверен, что этого в ближайшей перспективе не произойдёт. С этим надо смириться. И чем раньше, тем лучше, сосредотачивая все усилия на создании достойных духу времени активных, жизнеспособных общественных формирований, что позволит успешно решать задачи, характерные формату съездов народа. Это потребует коренного переосмысления роли общественных институтов как элементов этнокультурного строительства.

Но этого, правда не все понимают, а, может, просто не хотят. К сожалению, правовое несоответствие «съездов народов» действующему законодательству почему – то не волнует ни Министерство юстиции, ни департамент межнациональных отношений Минрегионразвития РФ. Последний по инерции продолжает поддерживать их, видимо, боясь быть непонятым со стороны этнических масс. В признательную процедуру втягиваются и представители Администрации Президента в федеральных округах.

Парадоксально и другое. Общественные структуры, составляющие основу конструкции «съездов», по Уставу сами по себе обязаны периодически отчитываться на собственных собраниях, конференциях, съездах. Фактически «съезды народов» используются ими для прикрытия своей организационной и финансовой несостоятельности.

Что касается региональных властей, то для них предоставляется удобный случай – взять дело организации этнических форумов в свои руки и «удушить его в крепких объятьях» до достижения степени управляемости. Так, кстати, произошло и с последним съездом народа мари.

Для полной ясности отмечу, что 7 декабря 2007 г. председатель Всемарийского Совета В. Козлов направил на имя Президента РМЭ Л. Маркелова уведомительное письмо, в котором информировал о принятом решении по созыву предстоящего VIII съезда, а также сообщал о месте, сроках проведения, планируемом количестве делегатов, приглашённых лиц. В конце письма просил главу Правительства Республики «о содействии в подготовке и проведении данного форума».

Что было дальше? 29 декабря 2007г. появилось распоряжение Президента РМЭ за № 329-РП следующего содержания:

«По предложению Всемарийского Совета и в целях реализации Концепции государственной национальной политики Республики Марий Эл:
1. Провести в г. Йошкар-Оле 16–19 апреля 2008 г. VIII Всемарийский съезд.
2. Образовать республиканский организационный комитет по подготовке и проведению VIII Всемарийского създа (далее – республиканский оргкомитет) и утвердить его прилагаемый состав.
3. Республиканскому оргкомитету в срок до 20 января 2008 г. разработать и утвердить план мероприятий по подготовке и проведению VIII Всемарийского съезда.
4. Контроль за исполнением настоящего распоряжения возложить на заместителя главы правительства Республики Марий Эл Васютина М.З.
Президент Республики Марий Эл Л. Маркелов».

Воспроизведение полного текста позволяет сравнить его с такого же рода ранее принятыми распорядительными актами, характеризующими степень и формы участия исполнительной власти. Могу сказать, что на практике названия и характер их были самыми разными – от распоряжений, подписанных Президентами РМЭ (III и VIII съезды), до постановлений Правительства (IV и V) и даже приказа Министра культуры, печати и по делам национальностей (VII съезд). Что же касается VI съезда (апрель 2002г.), то он прошёл без всякого участия высокопоставленных лиц, поскольку был направлен против существующего курса республиканского руководства в сфере национальной политики.

При этом формальная их демократичность в части обоснования принятых документов ссылками на якобы инициативу, предложения со стороны Всемарийского Совета в большинстве случаев этим и заканчивалась. Далее, всё перетекало в руки исполнительных органов, а точнее, оргкомитетов во главе с госсекретарём либо заместителем главы Правительства, где руководителю межрегионального движения на первых порах всё – таки находилось место второго лица в составе оргкомитета. Но с В.Н. Козловым поступили иначе, задвинув лидера Всемарийского Совета в середину списка рабочего органа, тем самым, ограничили его возможность влиять на ход подготовки важнейшего в жизни марийского этноса мероприятия.

Следует обратить внимание также на то, то во всех случаях распорядительно-постановляющие акты включали в себя сугубо категоричные положения, типа: провести такой-то Всемарийский съезд такого-то числа, месяца и года в г. Йошкар-Оле – столице Марий Эл, хотя эти вопросы являются исключительным правом общественной структуры. Дублировать уже принятое решение – значит косвенно вмешиваться в порядок и процедуру, определённые Уставом межрегионального движения, деятельность которого, как известно, простирается за пределы титульной республики. Тем более, что делегаты форума, прибывающие из других субъектов РФ, не подпадают под юрисдикцию властей РМЭ.

Например, в Москве постоянно проходят различные национальные конгрессы, но ни Мэрия, ни Правительство города не издают такого рода распоряжения или постановления, в т. ч. предполагающие образование оргкомитетов во главе с одним из руководителей столицы. Если исполнительная власть и принимает какое – либо участие в подготовке и проведении их, то всё это облекается в совершенно иную форму и содержание.

Так что всякий диктат здесь неуместен. Кстати, данный принцип обязан распространяться на деятельность любых общественных структур, оформленных в соответствие с законодательством. Попытки же чиновников от власти подмять всё под себя, в т.ч. посредством принятия распорядительных актов, включая пункты образования подчинённых им оргкомитетов, следует рассматривать как вмешательство в их деятельность (статья 17 ФЗ «Об общественных объединениях»). Как видим, правовая культура ещё не стала мерилом профессионализма чиновничества.

Наиболее разумным в данном смысле оказался приказ Министра культуры, печати и по делам национальностей «Об оказании содействия в проведении VII Всемарийского съезда», согласно которому в Министерстве была создана рабочая группа, призванная осуществлять необходимую координацию и взаимодействие с Всемарийским Советом в решении задач, связанных с подготовкой и проведением вышеназванного мероприятия.

Планка же общей оценки всего организационного уровня VIII Всемарийского съезда близка, на мой взгляд, к понятию правового беспредела. Безусловно, в произошедшем в значительной степени повинно и бывшее руководство «Марий Мер Канаш», не сумевшее отстоять свою самостоятельность и обеспечить единство своих рядов, хотя бы на уровне исполкома. Дело дошло до того, что подготовкой съезда занимались параллельно два оргкомитета: один – под опекой республиканской власти, другой – в рамках Всемарийского Совета.

Уроки его поражения требуют тщательного и всестороннего анализа, тем более, что прежний состав Всемарийского Совета так или иначе воспринимался администрацией Президента РМЭ как некая помеха выстроенному режиму в Марий Эл, не терпящему критики и плюрализма мнений в сфере национальной политики.

Победу чиновничьего аппарата на VIII съезде народа мари я бы лично оценил как поражение взятого Президентом страны Д. А. Медведевым курса на углубление демократии, ибо, как он недавно высказался в своём послании Федеральному Собранию РФ, «сильное государство и всесильная демократия — это не оно и то же. Первое нужно гражданскому обществу как инструмент развития и поддержания порядка, для защиты и укрепления демократических институтов. Вторая смертельно опасна для него».

Однако, слова руководителя государства пока не становятся для чиновников руководством к действию. А ведь на последнем всемарийском форуме находились сотрудник аппарата Администрации Президента РФ в Поволжском федеральном округе И. Акчурин и начальник отдела Департамента межнациональных отношений Минрегионразвития А. Зенько. Они, безусловно, владели ситуацией, но ничего не сделали для того, чтобы сохранить потенциал Всемарийского Совета как независимого института в рамках формирующегося с большими трудностями гражданского общества. Высокопоставленные лица не поняли и не смогли уловить той смертельной опасности со стороны всесильной бюрократии, которая, обладая всем арсеналом средств и возможностей, способна расправиться с любым гражданином – патриотом Родины, о чем предупреждал в своей ноябрьской речи перед избранниками народа в Федеральном собрании страны Д.А. Медведев, ссылаясь на  авторитет П. Столыпина.

Не оправдала моих надежд и депутат Госдумы РФ Л. Яковлева, с которой я дважды встречался накануне VIII съезда народа мари. Казалось, она понимает всю цену ошибки, но принадлежность к «команде Маркелова» лишила её самостоятельности в выборе собственных действий. С момента прошедшего форума прошло более полугода, но новый председатель Всемарийского Совета так до сих пор и не пожелала встретиться с  руководителем московской земляческой организации. Видимо, моя фамилия не входит в список тех лиц, которых Яковлева планировала «незамедлительно» собрать, чтобы обсудить текущие и перспективные задачи марийского национального движения.

Ныне москвичам, также как санкт – петербуржцам, не было предоставлено место в составе Всемарийского Совета, избранного на VIII съезде. Не оказалось нас и в рядах делегатов и даже наблюдателей V Всемирного конгресса финноугорских народов, прошедшего в июне т. г. в г. Ханты-Мансийске. Это при том, что в общий список делегатов и наблюдателей от марийского народа оказались включенными сотрудники Министерства культуры, печати и по делам национальностей.

Любопытно и другое. В Консультативном Комитете финноугорских народов, формируемом из представителей разных родственных этносов, оба места от народа мари заняли лица, встроенные в систему власти и имеющие принадлежность к РМЭ.
Таким образом, и здесь интересы другой половины этноса оказались проигнорированными по причине недемократичности избирательной процедуры, совершенной вне рамок общенационального форума, а кулуарно — на первом заседании нового состава Всемарийского Совета.

Эти и другие перекосы требуют, безусловно, своего устранения. Всякие игры, которые учитывают интересы только крупных этнических ареалов расселения марийцев, не способствуют росту активности и единства других участников межрегионального движения «Марий Мер Канаш». Рано или поздно они потребуют к себе равного уважения.

Итак, нынешней мариэловской администрации удалось временно избавить себя от неприятных неожиданностей со стороны «Марий Мер Канаш». В прошлом руководители РМЭ В. Зотин и В. Кислицын не решались на подобные шаги, которые звучали бы диссонансом демократическим лозунгам.

И здесь я в очередной раз вынужден обратиться к Д.А. Медведеву: «В России на протяжении веков господствовал культ государства и мнимой мудрости административного аппарата». Пример с VIII съездом мари – лучшее тому подтверждение.

При всех кажущихся успехах в попытке «оседлать» лабиринты национального движения проблемы продолжают загоняться вглубь. История когда-нибудь да оценит чиновничью «мудрость» на её соответствие принципам демократии.

Юрий Ерофеев,
г. Москва
26 ноября 2008 г.

Об авторе статьи

Юрий Иванович Ерофеев – публицист, общественный деятель, организатор Московского землячества выходцев из Марий Эл. За большой вклад в укрепление межнационального мира и согласия награжден Золотым почетным Знаком Консультативного Совета при Правительстве Москвы.

В Марий Эл известен как комсомольский работник, прошедший путь от секретаря комитета ВЛКСМ Марпединститута до руководителя областной организации, депутат Верховного Совета МАССР, первый полномочный представитель республики при Президенте Российской Федерации, а также многократный чемпион и рекордсмен по легкой атлетике.

Ю.И. Ерофеев автор ряда книг и многочисленных научных, публицистических статей.

Участвовал в работе IV Всемирного Конгресса финноугорских народов (август 2004 г., г.Таллинн, Эстония) и III съезда Ассоциации финноугорских народов народов Российской Федерации (октябрь 2005 г., г.Москва).