Без вины виноватая

В Мишкинском районе Республики Башкортостан проживают 34 человека, прошедшие через ужасы репрессий сталинского режима

Ее жизнь – целая история. Почти вековая. Героиня моего очерка, Айгалче Айнушевна Айнушева, родилась в 1921 году. Для всех нас, живущих в более благополучном и цивилизованном мире, ее судьба – очередной пример. Пример человеческой стойкости, силы духа и удивительного, наперекор всему, умения любить жизнь. Искренне, горячо. Любить каждую ее минуту, несмотря на то, что именно жизнь так жестока была с ней и несправедлива.

Злой рок

Родители Айгалче Айнушевны – простые труженики, крестьяне. Семья жила в среднем достатке. Дом, живность, крепкое хозяйство. Все это было результатом тяжелого труда без отдыха и хозяйской экономии. В семье росли пятеро детей. На примере родителей они учились труду, разумному хозяйствованию, доброму отношению к людям и окружающему миру.

Глава семьи Айнуш Абдулманович был человеком грамотным, закончил четыре класса. В то время это было сверхобразованностью, и по всему Мишкино было лишь двое имевших такое образование.

Жизнь шла своим чередом, подрастали дети. Вот и дочь Аялче заневестилась. Сыграли свадьбу, но как только девушку увезли из дома, на пороге – новые гости. Незваные, нежданные. В памяти Айгалче Айнушевны осталась мрачная, тревожная атмосфера, нависшая в комнате, откуда буквально пару часов назад вышла веселая, нарядная свадебная процессия.

А сейчас по дому шарят чужие руки, жадно выгребая добро, нажитое нелегким трудом. Представитель новой власти – человек с ружьем — строго следил за тем, чтобы ни одна вещь не осталась без внимания. Дошло до того, что с одной из девочек сдернули платье. Оставшуюся нагишом закутали в грубую рогожу. Соседка, возмущенно охая и называя беспредельщиков непонятным словом «кунашляр», принесла бедолаге свое старое одеяние. Что такое «кунашляр», Айгалче Айнушевна так никогда и не узнала. Но неизвестное слово накрепко врезалось в ее память, видимо, соседка выразила в нем все свое презрение.

Имущество описывали и тут же распродавали. Дом в мгновение опустел: не на чем было спать, не на чем есть, нечего одевать. Обессиленные от пережитых тревог, домочадцы побросали на солому мешки, и легли, интуитивно понимая, что все это только начало. Худшие ожидания сбылись совсем скоро… Их выселили в маленькую избушку, в которой, на удивление, уместились четыре семьи, а это около двадцати человек.

Отец написал письмо в Москву, все-таки, он был грамотным человеком. В ответ пришел официальный документ – отменить раскулачивание. Стали постепенно возвращаться разграбленные вещи. Айнуш Абдулманович каждый день ходил в правление с просьбой дать ему на руки пришедшую бумагу. День-два – отказывали, дескать, некогда, а затем сей документ и вовсе затерялся. А, скорее всего, его преднамеренно затеряли. Нет бумажки – нет человека.

Отца забрали и отправили в ссылку в далекий город Котлас. А вскоре пришли за братом. Аймурза на ходу накинул чапан, сунул ноги в лапти и ушел. Старшая и более шустрая Аялче, недолго раздумывая, прихватила шубу, валенки, немного денег и бросилась вслед за братом. Но ее даже близко к нему не подпустили. Конвой стрелял в воздух, чтобы отпугнуть таких, как она, сопровождающих печальную процессию. И только возле Бирска один из конвоиров, сжалившись над девушкой: «Погибнешь, ведь», забрал вещи и пообещал передать арестанту. Свое обещание он сдержал. Этап, в котором находился Аймурза, остановился в Белорецке.

Оставшиеся члены семьи жили в тягостном ожидании – что же еще их ждет? На всякий случай сушили картофель, хлеб на сухари. В мае 1931 года пришли и за ними. Мать всем вручила по небольшой котомке. Айгалче шла, потерянно прижимая к груди свой сверток. Ей было в это время всего восемь лет. Ее-то и жалела больше всех мать – как такой малышке вынести тяжелый путь в неизвестность. А тут еще выскочил один из толпы зевак, которые выстроились вдоль улицы, и снял с Айгалче галоши. Люди, пожалев девочку, высказали ему свое негодование.

— Снял он с меня галоши без всякого зазрения совести, — рассказывает Айгалче Айнушевна, — а когда все стали ему выговаривать, бросил их мне в лицо.

Главное – не потерять себя

Клеймо «дочери врага народа» будет преследовать ее довольно большую часть жизни. И именно в то время, когда у человека формируются самосознание, понятие об окружающем мире. Если посылали на работу, то на самую тяжелую, самую черную, выдавали еду – всем по стакану пшеницы, а ей половину, и ту рассыпали – дескать, подбирай.

— Встать! – приказал учитель на следующий день в школе, и обозвал девочку, – кулацкая морда.

Через некоторое время ему самому навесили позорное клеймо и сослали. Вот такой парадокс… Но, несмотря на унижения и трудности, Айгалче не потеряла самую главную черту в человеческом характере – чувство собственного достоинства. Она выжила, вынесла все невзгоды, не переставая оставаться верной и честной, прежде всего, перед собой.

В ссылку Айгалче не поехала. Пожалев племянницу, ее оставила у себя родная тетя – сестра матери.

— Я шла за ней, прижимая котомку, и все оглядывалась, — воспоминания яркой картиной всплывают в памяти моей героини. – Обоз ссылаемых растянулся от околицы Мишкино до озера Ошкуп. Только из Мишкино в тот день в ссылку отправились двенадцать семей, а сколько их было со всего района!

И среди них ее семья, и никто не знал, что ждало впереди родных людей. Впоследствие она узнала, что всех их оставили в поселке Нура недалеко от Белорецка. Отец после ссылки отправился туда же. Во время переезда случилось большое несчастье. Сестра Таня неудачно спрыгнула с поезда и повредила ногу, на всю жизнь оставшись инвалидом.

После окончания срока ссылки часть семьи вернулась в Мишкино. Родственники пустили их в старую баню. Отец начал строительство дома. Но злой рок будто навис над их семьей и не торопился выпустить из своего тягостного плена. Не выдержав тяжелого физического труда, заболела и умерла Аялче. Ей было всего 27 лет. Работая в мартеновском цеху, покалечился старший брат, и впоследствие тоже рано ушел из жизни. В 1943 году как незамужней Айгалче вручили повестку на фронт. Рассчитали, дали двухнедельное пособие и пять килограммов пшеничной крупы. Мать в слезы – «детей теряю». В тот же день, прослышав новость, в гости к ним наведался староваськинский парень. В это время он находился дома в отпуске по случаю ранения.

Увидев маленького роста хрупкую девушку, сразу отрезал:

— Не место там тебе. Там – ад!

И в этот же день вечером Айгалче отправилась «замуж» — переехала к Аймышу Ибагишеву.

Через три недели новоявленного семьянина вновь призвали на фронт. Он писал теплые письма, уверяя молодую жену в скорой встрече. И она состоялась скорее, чем все ожидали. Аймыша Ибагишевича контузило в одном из боев в апреле 1944 года, и его комиссовали. Продав дом в Староваськино, супруги переехали в Мишкино. Во время войны Айгалче Айнушевна работала счетоводом в МТС, затем — в Госбанке, рабкооперативе.

Личный архив

Шестьдесят три года в любви и мире прожили Айгалче Айнушевна и Аймыш Ибагишевич. Вырастили четверых детей, которые подарили им тринадцать внуков и восемь правнуков. Два года назад супруга не стало. Остались лишь добрые, светлые воспоминания. И дети, в которых яркой звездой горят частички его большого, любящего сердца. Память избирательно сохранила все самое лучшее.

А память у Айгалче Айнушевны крепче, чем у некоторых молодых. Она фотографически запечатлела многие страницы истории села – настоящий архивный справочник. Айгалче Айнушевна хорошо помнит, где, на какой улице кто жил, что эта была за семья, имена хозяев дворов, их детей.

— В 30-31 годы в Мишкино шесть улиц было: Тракторная, Ленина, Колхозная, Революционная, Красноармейская и Кооперативная, — рассказывает Айгалче Айнушевна. — 158 дворов. Всего жили 150 марийских, 7 – русских семей и одна татарская – Мансуром звали хозяина, а вот фамилию не припомню. Среди русских были Карякин – животных лечил, Федот Мукин – кузнец, другого кузнеца звали Максимом, Устинья Ивановна и старая женщина Анна были портнихами, марийские платья шили, жил также врач, Молодцов его фамилия. А еще была одинокая женщина Палашка, растила троих детей. Не все имена и фамилии помню, старая стала.

Айгалче Айнушевна уже давно ведет записи по истории села. А иногда овладевают ею тягостные мысли:

— Я все думаю, зачем тогда столько народа уничтожили? Увозили семьями, а на родину возвращались лишь единицы. И, в основном, это были простые люди. Какие же они враги народа?!

Но историю не изменишь, можно лишь переосмыслить, чтобы сделать соответствующие выводы и не повторить ошибок прошлого. Вот для чего и нужны воспоминания тех, кто последствия этих ошибок испытал на себе. Стал виновным без вины.

Светлана Сафарова

Источник: газета «Дружба»