Михаил Веллер: «При советской власти вовсе не все писатели зарабатывали так хорошо, как сегодня некоторые из них кричат. Некоторые зарабатывали плохо, другие — совсем плохо, кто-то не зарабатывал ничего. Потому что если книжка вышла, а следующая стоит в плане через пять лет, то пока она не выйдет, литературных заработков не будет. И тогда писатель искал, на что жить…»
Родина автомата Калашникова
В этом эфире автор программы хотел бы без вопросов и ответов рассказать несколько историй, которые, возможно, через какое-то время войдут в новую книгу…
Запись этой беседы слушайте в аудиофайле >>
ВЕЛЛЕР: Хотел бы поблагодарить всех, кто сейчас меня слушает, при этом не переводя приемник на другую волну, потому что аудитория огромна, а самая маленькая аудитория, перед которой мне когда-либо приходилось выступать, — 0,75 человека. Такое бывает. Дело в том, что при советской власти вовсе не все писатели зарабатывали так хорошо, как сегодня некоторые из них кричат. Некоторые зарабатывали плохо, некоторые — совсем плохо, некоторые не зарабатывали нисколько. Потому что если книжка вышла, а следующая стоит в плане через пять лет, то пока она не выйдет, литературных заработков не будет.
И тогда писатель искал, на что жить. И среди прочих способов такого литературного приработка было выступление в аудиториях, читательские встречи. На этот случай в каждом Союзе писателей, в каждой областной организации было предусмотрено так называемое бюро пропаганды, — обычно один человек тут же за письменным столиком в углу. И это бюро пропаганды выписывало, допустим, писателю Пупкину путевочку — пойти и выступить, например, на заводе «Серп и молот». Человек звонил в администрацию завода: из нашей организации придет писатель Пупкин, вы уж его, пожалуйста, примите…
Его принимали, организовывали ему какую-то аудиторию или в красном уголке, или в каком-то кабинете; писатель выступал, и ему потом давали денег. Денег давали таким образом. Подписывали путевочку, по которой завод перечислял тридцать семь рублей пятьдесят копеек в писательскую организацию. Двенадцать пятьдесят оставлялось организации, а двадцать пять рублей выдавалось писателю Пупкину за то, что он час — полтора помолол языком. А на двадцать пять рублей тогда можно было прожить неделю; некоторые, как я, например, на такие деньги могли прожить даже месяц. Правда, для этого уже требовалось умение…
Таким образом, как-то где-то уже в начале 80-х годов — но Советский Союз еще вполне существует — я сижу в городе Таллине (Республика Эстония); раздается звонок, и из Союза писателей спрашивают, не хочу ли я съездить в Удмуртию (на дворе июль месяц). Знаете, у меня Удмуртия с летним отдыхом совершенно не ассоциировалась. Но выясняется, что там проходит книжная неделя, и они хотели бы, чтобы к ним от Эстонии тоже приехал какой-нибудь писатель, потому что этоодна языковая группа — финно-угорская. А эстонские писатели (существуют какие-то идиотские анекдоты, что эстонцы тупые, — все это тупой национализм) летом ездят на курорты в Болгарию или в Коктебель, или в Пицунду, а некоторые совсем продвинутые — во Францию или куда-то еще, и никто летом не хочет в Удмуртию.
А у меня нет денег на жизнь, и я еду в страну Удмуртию… И вот уже в Удмуртии обнаруживаю, что железнодорожная станция находится от города километрах примерно в тридцати. Я и сейчас не знаю, каким стратегическим замыслом объяснить тот факт, что станция находится от города даже на карте в нескольких сантиметрах… Это было то самое время, когда город Ижевск назывался город Устинов (это был 85-й год, а Устинов был наркомом когда-то вооружений, а потом — обороны). И первое, что я увидел — надпись на фронтоне дома углем: «Ижевск, помни имя свое!» И я понял, что Ижевск даже в бытность Устиновым — город специальный; в конце, концов — родина автомата Калашникова…
Когда я, подпрыгивая (при помощи автобуса, который от меня ушел, и попутки, которую я поймал), все-таки доехал до города Ижевска, оказалось, что в городе Ижевске есть метро! Спускаюсь в метро, на другой стороне поднимаюсь наверх и обнаруживаю, что вход в местро есть, а углубления там никакого нет. Тогда я читаю внимательно, что там написано; оказывается, это не метро. Там написано: подземный переход сооружен силами… И дальше — перечень всех организаций, силами которых сооружено это чудо техники.
Союз писателей в те времена помещался в двух комнатах между двумя какими-то министерствами. Поэтому руководство Союза писателей в количестве человек двух — трех ходило в столовую этого министерства, где примерно за рубль давали эдакого ресторанного качества обед. Хоть и маленькие преимущества, но все-таки… Но пуще всего дело было поставлено там в бюро пропаганды. Понимаете, в Ижевске тиражи книг и в советское-то время были невелики. И жить писателям было не очень-то на что. И эти умные люди стали изучать все законы и подзаконные акты…
Беседу полностью слушайте в аудиофайле здесь >>
Источник: Радио России
