Симму Тийк
Новый посол Эстонии в России Симму Тийк считает, что в российско-эстонских отношениях нет каких-то проблем, требующих безотлагательного решения.
Назначение на пост посла в России обычно считается достижением вершины в дипломатической карьере. Вы рассматриваете свой новый пост как успех?
Во-первых, я больше не ориентирован на карьеру. Если вообще когда-нибудь на нее ориентировался. Имея в виду карьеру, я не подразумеваю Москву.
А если и подразумеваю, то лишь о том, что меня ждет интересная работа. Полагаю, что в смысле дипломатической работы самые судьбоносные годы позади — в Эстонии происходили стремительные перемены, мы вступали в Евросоюз и НАТО. Возможно, что для меня самые трудные, напряженные и сложные времена прошли, и вряд ли в моей жизни повторится нечто подобное.
Как вам кажется, вы хорошо знаете Россию? Каков ваш российский опыт? Вы там жили-учились?
Все зависит от того, как это называть. Учился я там два месяца в шестом классе — в Артеке. Тогда это был Советский Союз. В Артек я попал зимой и два месяца не видел ни одного эстонца, все были распределены кто куда. Естественно, вся жизнь шла на русском языке.
До поездки я учил русский язык в школе несколько лет, хотя в Тарту, в Тяхтвере, русскую речь нечасто можно было услышать. Однако три важных слова я выучил — кружка, миска, ложка.
В Артеке мы жили и ходили в школу. Жизнь сама учит. Бросить в воду — это самая лучшая школа жизни. Так я и русский язык выучил. Потом была служба в Советской армии. Там я пробыл немногим более двух лет.
Как вы оцениваете отношения двух стран: помогла ли встреча президентов Тоомаса Хендрика Ильвеса и Дмитрия Медведева налаживанию отношений или по-прежнему над ними нависает тень Бронзового солдата?
Я полагаю, что встреча двух президентов, невзирая на ее важность, — это не конец и не начало истории. Это один из многих эпизодов, а в отношениях всегда, как с погодой — то солнце, то дождь.
То же самое и с памятью — чем больше проходит времени, тем больше стирается каких-то моментов или они приобретают иной оттенок.
Вся эта история с Бронзовым солдатом — это вершина айсберга. Я бы не хотел переоценивать значение этого, как будто это какая-то кардинальная перемена.
Возможно, это было лишь следствием чего-то?
Это было одновременно как следствием предшествующих событий, так и причиной последующих. Это звенья одной цепи. Некоторые звенья — толще, другие — тоньше.
Я бы не рассматривал Россию как некий черный ящик, в том смысле, что это безликая, однородная масса. В России имеется как многообразие интересов, так и множество самых разных людей со своим мировоззрением.
Психологически вы готовы к чему-то из разряда блокирования посольства в Москве весной 2007 года?
Говорят, что генералы всегда готовятся к предыдущей войне. Я никогда не считал, что русских надо бояться. Мы ведь тоже не все знаем, что происходило на самом деле.
По образованию я историк, но это вовсе не значит, что я должен считать, что в истории все повторяется, причем в том же виде. Со временем все меняется.
Я еду в Москву не воевать. Ни с «нашистами», ни с кем-то другим. Я думаю, что ставить такую задачу — не самая лучшая идея. Ехать как будто за тем, чтобы потом украсить мундир наградой за полученное ранение.
Что вы считаете своей главной задачей на посту посла?
Если коротко, то я мечтаю о том, чтобы в отношениях России и Эстонии — я имею в виду политические и экономические отношения — было бы меньше эмоций и больше здравого крестьянского смысла.
Эмоции уместны в искусстве, а в политике, экономике и в области права от них больше неприятностей, чем пользы.
Россия для нас перспективная страна в том смысле, что, если исполнятся предсказания Тоомаса Хендрика Ильвеса о превращении Эстонии в скучную Северную страну, то из-за соседства с Россией этого не случится. На мой век вряд ли в России когда-нибудь станет скучно.
Насколько велика роль посла в развитии двухсторонних отношений? Ведь все договоренности достигаются на высшем уровне.
Вспомним, как Никсон приземлился в Китае (президент США Ричард Никсон в 1972 году. — Ред.) и решил множество вопросов и как предварительно там побывал Киссинджер (госсекретарь США Генри Киссинджер. — Ред.). А до этого свою работу проделали многие дипломаты более мелкого ранга.
Все решения на высшем уровне проходят основательную предварительную подготовку. Спонтанные решения относятся скорее к области культуры.
Как изменить, и возможно ли это, тональность того, что пишут в эстонской журналистике о России? Нашу журналистику критикуют за то, что представление о России дается лишь в черно-белых тонах, а как подают Эстонию в русских СМИ — еще хуже?
Я всегда придерживался мнения, что поведение человека и его отношение к окружающему закладываются в детстве. Но никак не зависят от поведения соседа.
Если нам не нравится, как ведет себя сосед, то это ведь не значит, что мы должны повторять то, что он делает. Мол, если сосед не подстриг газон, то и я не буду.
В конце концов, это означало бы, что сосед диктует, как нам жить. А мы должны жить так, как нас учили и воспитывали наши папа-мама.
Я бы предпочел получать о России информацию, которая дает представление о жизни простых людей, их заботах и радостях, о национальной кухне, богатой природе — о том, как идет лосось в реках Камчатки, о медведях. Полагаю, что это вызывало бы куда больший интерес и отклик.
Государство и народ — это не то, что напишет какая-нибудь газета о нашем сельском хозяйстве. Или даже скажет глава государства. Определяющим является то, какой народ живет в этой стране, как он живет, о чем он думает и мечтает.
Какая проблема в отношениях Эстонии и России, на ваш взгляд, является проблемой первостепенной важности, требующей безотлагательного решения?
Самая насущная проблема — это понять, что нет ничего страшно неотложного. Все можно и нужно воспринимать спокойно. Нет причины суетиться все успеть до первых петухов.
А вот когда придет время и сложатся подходящие условия, вот тогда и нужно проявить усердие. Насильно мил не будешь.
Любой ценой что-то побыстрее сделать — вовсе не в характере эстонского народа. Эстонец — спокойный человек с северным темпераментом, он сначала хорошенько подумает, а потом уже скажет или сделает.
С одной стороны, в Москве вы являетесь послом одной из стран Евросоюза и представляете тем самым позицию ЕС. С другой — вы посол финно-угорского государства, что означает, что жизнь финно-угорских народов в России также находится под вашим пристальным вниманием. В какой пропорции могла бы выглядеть ваша работа в этом ключе?
Эти дела делаются все же отдельно. Есть вещи, которые проходят только через ЕС, есть дела, которые требуют немедленного решения, а есть и такие, которые решаются через какую-то третью инстанцию.
Понятно, что, например, то, что касается таможенного режима, находится в компетенции ЕС. В то же время ясно, что ЕС не будет решать за нас проблемы ряпушки в Чудском озере. Хотя важно и то, и другое.
Что касается финно-угорской темы, то хотелось бы побольше поездить по России. Ведь Москва — это не вся Россия, об этом в каждой газете пишут. Находясь в столице, невозможно получить истинного представления ни об одном государстве. Хотелось бы увидеть, как живут эстонцы в России, и можем ли мы для них сделать что-то хорошее. Это касается и других финно-угорских народов.
Главное, помочь им, не себе. Если мы станем помогать себе за их счет, то их положение может только усугубиться.
Есть ли в России что-то такое особенное или кто-то, что или кого вы непременно хотели бы увидеть?
Мне не свойственно составлять рейтинги. Однако я еще не был в Сибири и на Дальнем Востоке.
2 МЫСЛИ
• «Я бы предпочел получать о России информацию, которая дает представление о жизни простых людей, их заботах и радостях. Это вызывало бы куда больший интерес и отклик».
• «Я никогда не считал, что русских надо бояться. Мы ведь тоже не все знаем, что происходило на самом деле».
Симму Тийк
• Родился в 1959 году, живет в Тарту.
• В 1977 году окончил Тартускую 1-ю среднюю школу (гимназия Треффнера).
• В 1989 году окончил Тартуский университет по специальности историка.
• С 1993 года работает в Министерстве иностранных дел.
• Несколько лет проработал на разных должностях в главном доме, последнее время руководил 3-м отделом политики.
• Направлен в Копенгаген в 1997-1999 годах, работал в госканцелярии (бюро премьер-министра) в 1999 — 2003 годах, в Дублине — 2003-2006 годы.
• Никогда не состоял ни в одной из партии.
• Женат, имеет дочь.
Эркки Баховски
Источник: Postimees
